Сказание о дымке

Понять, что не всегда всё в жизни сделать удаётся.

Привыкнуть к бедности, умеренности не чуждаться,

И избегать соблазнов, покориться божьей воле,

На поприще своём всяк в жизни должен оставаться,

Радеть, с самим собой сообразуясь, – и не более.

Так как все неудачи, промахи, как и паденья,

Не только лишь от нас зависят, если мы несчастны,

Ибо все взлёты, достиженья, беды и везенья

Ни одному из нас, людей, живущих, не подвластны».

Уж было выпито вино, они всё толковали

О том, о сём и в волю не могли наговориться,

На следующий день, когда пришла пора проститься,

Цзи Тань заметил другу вдруг, когда их не слыхали:

– «Я Неба Повелителя приказ здесь выполняю,

Его Величество мне приказал отряд возглавить

Воинства моровых поветрий, бесов собираю,

Чтобы устроить общий мор, в селенья их направить.

К поветрию должно везде прибавить голод, смуту,

Людское достояние должно пойти всё прахом,

И люди будут умирать, гонимые все страхом,

Несчастья, беды будут поражать вас всех повсюду.

Истоки скудные чьи, те будут разоряться,

И от добра останется едва лишь половина,

Беда на вас обрушится, вам некуда деваться,

Мор будет зверствовать везде, не пощадит безвинных.

Жаль, жребий семьи вашей в этом бедствии не прочен,

Я думаю, не избежать беды вам на том месте,

И нужно возвращаться и с родными быть там вместе,

Карать начнут людей всех бесы, этот мир порочен».

– «Надеялся я на тебя, – сказал Ле, – это можно»?

– «Увы, – ответил тот, – возможности не безграничны,

Живёте не в моих вы землях, и помочь мне сложно,

Там, где вы, генерал Динь правит, всё решает лично.

Моей же вотчины на север от Янцзы границы,

И моё войско всё одето в чёрном одеянье,

Оно добра зачатки сохранило и боится

Меня, Динь войско – в белом, как всем людям наказанье,

Они коварны, злы, и с ними всё может случиться».

– «Но что мне делать»? – спросил Ле. Сказал Тань: «Ночью каждый

Наш полководец демонов выводит, чтобы биться

С людьми, поветрие распространяет, и вам важно

Принять их так, чтоб было бы после того им стыдно

Убить вас. Вы у дома приготовьте угощенье,

Когда придут, то будут голодны, как это видно,

А поедят когда, глядишь, и будет снисхожденье.

До этого вы прячьтесь, а потом к ним выходите,

Как наедятся только, и когда все отдыхают,

Но о помиловании вы им не говорите,

Пусть сами думают и про себя сами решают.

Вы падаете перед ними ниц, и им клянитесь,

Что ни о чём не просите, и чтоб те угощались,

Быть может, таким способом вы только сохранитесь».

И тут они оба расплакались и распрощались.

Как только домой Ле Нань лишь к семейству воротился,

Жестокий вспыхнул мор, жена и дети заболели,

И, никого не узнавая, только лишь глядели,

Ле Нань пришёл в отчаянье и про себя молился.

Он сделал, как сказал Цзи Тань, и приготовил срочно

У дома во дворе изысканное угощенье,

Слетелось много демонов той самой тёмной ночью,

Чтоб жизни их забрать, но высказали удивленье:

– «Голодны мы ужасно! Для кого еда вся эта?

Как же уйти от угощенья, не насытив брюхо?!

И сможем ли попировать, как здесь, ещё мы где-то?

Не грех вина здесь выпить. Веселее будет духу»!

Они собрались в круг и подняли с вином все чаши,

А в центре некто сел, он был в багряном одеянье,

Все бесы на почтительном держались расстоянье,

Как видно, он по чину был намного бесов старше.

Держал кто нож, кто молот, а кто книгу для учёта,

Когда же трапеза уже к концу их подходила,

Ле Нань к ним вышел, на колени пал, тех охватила

Негодованье, что им не оказано почёта.

В багрянце крикнул демон: «Это что за представленье?!

Зачем это отродье пиршество нам оскверняет»?

Сказал бес: «Он, видать, хозяин угощенья,

Наверное, пощады для своей семьи желает».

В багрянце демон бросил свою книгу с восклицаньем:

– «И что же из того, если нас люди угостили?!

Менять ради еды его судьбы предначертанья?!

Какая наглость»! Но тут бесы ему возразили:

– «Но мы вкусили от щедрот его, и это ценим,

И как не внять нам просьбе? Так давайте им поможем,

Давайте смерть его семьи, на этот раз, отменим.

Пусть даже казнят нас хоть всех, иначе мы не можем»!

Задумался в багрянце демон, взял книгу учёта

Достал кисть с тушью и над записями наклонился,

И красной тушью зачеркнул в той книге что-то,

Затем из дома с бесами своими удалился.

А через день Ле со своей семьёю исцелился,

Он тронут был благодеяньем друга и поставил

Алтарь близ дома своего и другу помолился,

И написал стихи в его честь, и его прославил.

Односельчане у него с молитвами бывали,

И, возлагая жертвы на алтарь, своё просили,

Просимое с молитвой, как обычно, обретали,

И всем знакомым о свершённом чуде говорили.

В конце истории сказал мой друг нравоученье:

«Презреть как можно дружбу?! Дружба – это добродетель,

И даже после смерти обретёт она значенье,

Когда твой друг на небесах, и там он благодетель,

Для истинной ведь дружбы и смерть не помеха.

Она и в трудные минуты от беды спасает,

Ушедший друг, когда нас любит, жить нам помогает,

Мы даже при веселье слышим голос его смеха.

Но иногда содружество лишь на словах бывает,

Так на пирах и за вином, друзей своих познавши,

В превратностях судьбы вдруг эта дружба исчезает,

Не признают уже своих друзей, в беду попавших».

Пояснения