Сказание о граде Ново-Китеже. Роман

- Дельного ничего не нашли, кормилец. Следы видели в лыве[38]. Это подале от церкви будет. Обутка аки бы не наша. У нас такую не носят.

- А в самой церкви, внутри? Особенно в алтаре?

- В церкве ничего не нашли.

«Неужели не в алтаре «Николы на бугре» их притон, когда они приходят сюда? А харбинский окурок? Но где же они прячутся?..»

Из города прилетел вдруг возбужденный слитный крик людей. Ратных удивленно и тревожно прислушался, из-под ладони посмотрел на город.

- Что это за крики? - спросил он. - Около Детинца, кажется, люди кричат?

Староста Гончарного посада улыбнулся.

- Сёдни наши посадские ребята с детинскими сражаются. Мячик ногами мутузят, бесенята. Им что? Балуют.

- Сборная «Посады» - сборная «Детинец». На первенство Ново-Китежа. Большой футбол! - сказал капитан, и голос его потеплел. - А принес футбол в Ново-Китеж Сережа. Не пришлось ему, бедному, участвовать в таком ответственном матче… И не побоялись верховники своих детей на футбол отпустить?

- Мы-то с Детинцем в «тесную бабу» играем, а ребятне это ништо, - объяснил гончар. - А для охраны своих чад послали верховники на поле две десятни стрельцов.

- Две десятни - пустяковина. И не пикнут! - сказал презрительно староста солеваров. - Надо бы детинских щенков похватать - да в подвал. И обменять бы на наших, на мальца и на Виктора.

- Мы не верховники, мы с чадами не воюем! - резко сказал Будимир.

Солевар заметно смутился.

- Прости, коли так, на глупом слове. Все помолчали, прислушиваясь. Из города доносился все тот же гул голосов, затем дружное, восторженное «а-а-ах!».

- Завелись уже в Ново-Китеже болельщики. Ишь как переживают! - засмеялся Ратных.

Будимир первый услышал близкий человеческий крик. Он поднялся с камня, посмотрел вниз. Без тропки, напрямик ломился к ним Истома. Приблизившись, он обвел всех медленным взглядом, часто, запаленно дыша. И все еще молчал.

- Ишь запалился как, - не вытерпел Будимир. - Пошто спешил?

- Вам сказать. Полдень уж, из Детинца никто не пришел.

Старосты переглянулись, все разом вздохнули.

- Верховники и братчики перешли уже в наступление, а мы еще не готовы нанести удар. У нас руки связаны! - с отчаянием сказал капитан. - Ждать, ждать и снова ждать!

У Будимира на скулах выступили каменные желваки, так стиснул он зубы, и лоб разрубила каменная складка меж бровей. Но он молчал, глядя в землю.

- А спасение Виктора и Сережи только в немедленном восстании, пока братчики не засели в Детинце. Поймите это, - умоляюще смотрел Ратных на старост.

Гончар поворошил бороду, сказал осторожно:

- Бой этот для нас последний будет. Одолеют - вся наша жизнь кончена!

- Нет, ты скажи, как думаешь: можно наших друзей мирских оставить верховникам на растерзание? - сумрачно посмотрел на него староста Щепного посада. - Ну? Чего молчишь?

- Не можем мы того сделать, спасены души! - громыхнул Будимир. - Не можем друзей верных в беде бросить! Есть иль нет на нас крест? Я так думаю, начнем с теми силами, кои соберем!

- Опасно, - покачал головой гончар.

- Держи опас про запас, хлебна муха! Знаю, что опасно. А мы всю жизнь с опаской жили. Старосты, спасены души, разойдемся по своим посадам и клич кликнем!

Старосты ответили ему одобрительными восклицаниями.

- Аида вниз, в город! - закричали они. - Мешкать грешно!

Все начали спускаться с Лысухи и вскоре вышли в Кузнецкий посад. Здесь гремело, звенело и дымило на каждом шагу.

- А кузнецы всё стучат и стучат! Погибель Детинцу куют! - сказал Волкорез.

Остальные засмеялись.

Будимир остался в своем посаде. Затем и остальные старосты начала расходиться по посадам. Капитан свернул к Детинцу. Надо осмотреть будущий театр военных действий. С ним шли Волкорез, Лапша и Истома. Гул голосов на футбольном поле становился все сильнее.

- Эк, орут-то! Как на кулачном бою, - сказал одобрительно Лапша.

Что-то изменилось в криках футбольных болельщиков - они стали злобнее, беспощаднее. Вырвался вопль, умоляющий о пощаде.

- И верно. На кулачки, что ли, там пошли? - недоумевающе пожал плечами Волкорез.

И вдруг разноголосый протяжный вой двинулся, полетел. Людские возбужденные голоса, неистовые крики, слезливые причитания женщин, чьи-то испуганные подвывания, злой собачий лай - весь этот гул катился, приближался. А Затем появились и люди. Первыми выскакали конные стрельцы. Они мчались, давя кур и поросят, спасаясь от посадских, бежавших сзади и нахлестывавших стрелецких коней в десять хворостин. Испуганные кони подбрасывали на скаку крупы и опрокидывали всадников на шею.

Стрельцы успели проскочить в открытые для них ворота Детинца. А затем ворота захлопнулись перед самым носом подбежавших посадских.

Вся огромная площадь перед Детинцем была уже забита народом. Всюду всклокоченные бороды, бараньи и собачьи шапки, сермяжные армяки и кафтаны. Все кричали и грозили Детинцу кулаками, кольями, топорами, кузнечными кувалдами.

- Неужто бунт? Святой бунт? - спросил тихо Истома, прижав к груди ладони. На лице юноши был восторг, глаза его сияли, будто светились изнутри.