Сказание о Ёсицунэ

– С того самого дня, как мы покинули столицу, не надеялась я дожить до сегодня. Всё казалось мне, что в пути что-нибудь случится и меня убьют прежде вас. Зачем же вы так говорите теперь? Поскорее убейте меня своею рукою!

– Хотел я предложить тебе это, пока был ещё жив, – произнёс Ёсицунэ, – да враг уже приближался, и я поспешил. Теперь же силы мои истощились. И если твёрдо решила ты умереть, прикажи Канэфусе.

Она позвала:

– Канэфуса, подойди ко мне!

Канэфуса приблизился, пал ничком и проговорил с плачем:

– Не знаю я, как это сделать и куда нанести удар!

Госпожа гневно сказала:

– Видно, верен был глаз у родителя! Вмиг распознавши труса, приставил его ко мне. Ты не должен был ждать, пока тебе прикажут! Надлежало тебе ещё раньше быть готовым убить меня. Разве пристойно тебе оставить меня в живых и тем опозорить навеки? Берись же за меч и ударь!

– В этом деле робость моя понятна, – молвил в ответ Канэфуса. – Три дня спустя, как вы народились на свет, ваш родитель призвал меня и произнёс такие слова: «Ты будешь заботиться об этой барышне в добром и дурном. Препоручаю её тебе». Получивши приказ, я поспешил в родильню. Решено было, чтобы вы по ночам пребывали у груди супруги моей Мёфуку, а днём играли бы у меня на коленях. Я тревожился о вас, даже когда отлучался по службе, и, если не видел вас хотя бы самую малость, чудилось мне, будто тянутся тысячи лет. И мечтал я, что, сделавшись взрослой, станете вы придворной дамой или даже государыней. Но преставился ваш родитель, а за ним и матушка ваша, и, к великому горю, мечтам моим не суждено было сбыться. И всё же не думалось мне никогда, что втуне будут мои молитвы богам и буддам и доведётся мне увидеть вас в таком положении, как ныне!

С этими словами он прижал к лицу нарукавник и мучительно разрыдался.

Госпожа вскричала:

– Слезами делу не поможешь! Горе твоё понятно, но враг уже рядом! Поспеши!

Тогда Канэфуса решился. Глаза его застилала тьма, душа была в смятении, но он вытащил из-за пояса меч, схватил госпожу за левое плечо и, вонзив ей лезвие под правый бок, взрезал тело до левого бока. Пробормотав имя Будды, она тут же скончалась. Канэфуса накрыл её тело плащом и положил рядом с Судьёй Ёсицунэ.

Сыну Ёсицунэ было пять лет. Кормилица обнимала его, усадив к себе на колени, но он вдруг вырвался, раздвинул перегородки и вбежал в молельню.

– Что, Канэфуса, почему отец не читает сутры? – спросил он.

Затем присмотрелся и увидел, что родитель при смерти. В испуге хотел сдёрнуть плащ, покрывавший тело госпожи, но Канэфуса его остановил. Тут мальчик вцепился в прядь волос, выбившихся из-под плаща, и стал её дёргать и трепать, повторяя:

– Что это? Что это?

Канэфуса обнял его, усадил к себе на колени и сказал ему:

– Господин и госпожа, ваши родители, поднялись на Горы, ведущие к смерти, и вступили в дальние пределы иного мира. Вам тоже надлежит сейчас же отправиться следом за ними.

Тогда мальчик, обняв Канэфусу за шею, торопливо проговорил:

– Пойдём скорее на эти Горы! Возьми меня туда, Канэфуса! Не медли!

Весь в слезах, Канэфуса сказал себе:

– Не прошло ещё и пяти лет, как господин, вверившись Хидэхире, явился в эти края. Этот мальчик родился от господина, а ещё родилась девочка, которой не исполнилось и десяти дней. И хотя всё предопределено в их прежней жизни, но что за несчастная выпала им доля!

Он плакал, а мальчик смущённо глядел ему в лицо, не понимая, отчего он плачет, и тоже жалостно расплакался.

Однако откладывать дальше было нельзя, и Канэфуса тот же меч, от коего погибла мать, погрузил в тело сына. Мальчик лишь вскрикнул, и дыханье его прекратилось. Канэфуса уложил его под одежды Судьи Ёсицунэ, затем точно так же зарезал девочку семи дней от роду и уложил её под плащ к госпоже.

Судья Ёсицунэ ещё дышал. Он открыл глаза и спросил:

– Что госпожа?

– Уже скончалась. Она рядом с вами.

Ёсицунэ пошарил рукой возле себя.

– А это кто?

– Это ваш сын.

Рука Ёсицунэ протянулась дальше и легла на тело супруги. Канэфусу душили слёзы.

– Поджигай дом. Торопись. Враг близко.

Это были последние слова Ёсицунэ, и с ними он скончался.

Последний час Канэфусы

Всё было приготовлено заранее, и Канэфуса побежал по дому, поджигая покой за покоем. Как раз дул сильный западный ветер, и свирепое пламя взметнулось до самого неба. Выломав ставни и шторы, Канэфуса завалил ими трупы господ своих, чтобы сгорели они без остатка и в дым обратились, захлебнулся искрами этого кострища и только что не потерялся сам в пылающих стенах.

Но, видно, счёл он, что ещё мало взял жизней врагов, защищая своего господина. Содравши с себя и отбросив доспехи, он туго затянул пояс уваоби, подвязал шнуры пятирядного шлема и выскочил из дверей во внутренний дворик. Там спокойно восседали на конях вражеский военачальник Нагасаки Таро и его младший брат Дзиро. Видно было, что по самоубийстве противника они ни о чём больше не беспокоятся. И Канэфуса произнёс, обращаясь к ним: