Сказание о кентавре Хироне

- Я слыхал, что Асклепий - безумец и что безумие его оглушил Зевс громами. Ведь безумный бог весь мир обезумит. И все станут тогда в мире безумными. Всегда в бурях будет от безумия море. Будут горы плясать в безумии пляски. Вверх ногами-корнями станут деревья на голову. Будут львы в безумии кормить ланей. И огонь захочет выпить воду. И все угли захотят быть алмазами. Все начнут метать в небо зажженные факелы и кричать, что они молниевержцы. Все начнут возить медные бочки на медной колеснице по медному мосту и кричать, что они повелевают громами. Или забыл ты о безумном Салмонее? Будут ноги себе рубить секирами, думая, что вырубают винные лозы, и кричать в безумии: "Долой Вакха!" Или забыл ты о безумном вакхоборце царе Ликурге? Захотят, чтобы все, к чему прикоснутся, тотчас обращалось в золото: станет золотом вода и хлеб, но живой мир останется голодным. Или забыл ты о царе Мидасе? Будут слепых называть зрячими, а зрячих называть слепыми. Или забыл ты о слепоте зрячего Эдипа, отцеубийцы? Захотят

все взлететь на Олимп и быть богами. Или забыл ты о безумном Беллерофонте? Все белое назовут черным, а все черное назовут белым; из-за тени осла начнут спорить, как о выеденном яйце. Состязаться все будут друг с другом в безумии, чтобы один стал безумнее другого. Нет, не может бог быть безумным. Но не оковывал я Асклепия и не знаю, где его тело.

Поплыл Хирон обратно к берегу, и снова погибали ради него дельфины.

Тогда решил Хирон спросить об Асклепий у владыки преисподней - у бога Аида. Нашел он в земле глубокую расселину и воззвал к Аиду. И на голос сына Крона поднялся из преисподней бог мира Теней. Никогда еще ни один бессмертный титан не взывал к подземному богу.

Сказал Аид:

- Не витают вокруг тебя подземные Керы-Беды. И Эринниям, демонам мщения, ты не подвластен. Не подвластен ты ни демону Смерти Танату, ни мне. Зачем вызвал ты меня, сын Крона?

Сказал ему Хирон:

- Выдай мне из тартара тело Асклепия, если оно низвергнуто в тартар. Или скажи мне, где оно: в недрах или

на почве земли? Если выдашь мне тело Асклеппя из тартара, сойду я добровольце к тебе в подземное царство, как смертный.

Ответил Хирону бог Аид:

- Не подвластен мне тартар, Хирон. Не всевластен я в подземном мире. Только Зевсу подвластен тартар. И не знаю я, где Асклеппй. Одни тени смертных в аиде мне подвластны - он же бог. Но скажу тебе, что знаю: только тот найдет тело бога, кто отдаст за него часть своей живой жизни.

И ушел под землю Аид.

Тогда решил Хирон воззвать к низвергнутым в тартар титанам Уранидам и спросить их об Асклепии. Но для этого надо было ударить могуче, всей силой титановой, трижды копытом обземь. И не знал Хирон, вытерпит ли муку от одного удара его тело. Не взорвется ли клокочущий в нем котел? Не брызнет ли во все стороны черная пена из тела, не обрызгает ли его всего ядом? И не знал также Хирон, вытерпит ли второй удар копытом его мысль. И не станет ли Хирон безумным. О третьем ударе он не думал. Знал: если вытерпит он два удара, то вытерпит его бессмертная сила и третий.

Долго стоял он в раздумье, весь терзаясь болью. А поодаль пышным кустом возвышался Геракл. Видел он раздумье Хирона и ждал, не нужны ли будут титану руки Геракла.

И вдруг топнул могуче Хирон копытом и издал грозный клич титанов. Содрогнулось его тело под листвою, и брызнул из-под листьев черный яд. Застонал тяжко титан от лютой боли. Сжал он крепко ладонями голову и снова топнул обземь, под вторичный титанов клич. Но не грозным призывом, а высокой жалобой прозвучал его второй клич к титанам Уранидам. Уже шаталось, корчась от мук, тело Хирона, и словно черный пламень вставал от него в воздухе. Еще сильнее застонал Хирон, еще крепче сжал ладонями голову и в третий раз топнул обземь передним копытом. Но не мог он уже в третий раз выкликнуть клич: только стонущий возглас протянулся вдаль, и столько было в нем печали, что выпустил суровый Истребитель титанов из рук пышный куст и протянул эти руки к титану Хирону.

И вот донесся до Геракла из тартара подземный голос сверженного Крона:

- Я слышу тебя, Хирон. Говори.

Но Хирон лежал уже, повалившись на бок, на земле, в псе его конское и человеческое тело содрогалось и пылало.

Тогда шагнул к нему Геракл на помощь. Только шаг сделал герой к Хирону и остановился.

Рано ты шагаешь, герой. Не дошло еще дело до Геракла. Еще был Хирон бессмертным титаном, сыном Крона.

К земле лицом припал поверженный болью кентавр, и прозвучал в мировой тишине его тихий голос:

- Крон, где тело бога Асклепия? И ответил голос Крона:

- Нет Асклепия в тартаре. Он в ущелье...

Но словно тяжкие медные колокола ударили под землей, в глубинах тартара, долгим стоязыким гудом, и этот гром и гуд заглушили последние слова Крона. Там стражи титанов, Сторукие, грянули в медные стены тартара медными палицами на голос древнего Уранида Крона, отца Зевса и Хирона.

Смолкло все. Только слышно было, как стучит сердце Геракла: тоже как колокол.