Сказание о князе Дмитрии и Волхве

Дмитрий погнал лошадь.

Со следующего холма ему уже ясно видна была вся картина. Нападавших было человек шесть. Они грабили маленькое селение домов из пяти-шести. Похоже, что не брезговали ничем: и насилие над женщинами совершали, и брали всё, чем поживиться можно в домах бедного люда.

Дмитрий бросился на защиту, обнажив меч:

– Остановитесь! Разбой и насилие – прекратить!

… Бандиты видели, что Дмитрий – один. Они обнажили мечи. У них не было сомнений, что вшестером они без труда убьют этого дерзкого воина и получат в добычу и то, чем он владеет.

Троих, которые пытались изнасиловать женщину, Дмитрий ударами меча плашмя сразу сбил с ног. Но остальные начали пытаться искалечить лошадь, чтобы добраться до всадника. Тогда Дмитрий спешился сам, понимая что лошадь без всадника никто не тронет: лошадь – ценность большая! Но теперь ему пришлось пустить в ход меч уже не только как дубину. И он наносил удары бандитам, нападавшим со всех сторон. Они все были опытными бойцами. Похоже, что они были из тех наёмных воинов, которые, нахлебавшись крови в сражениях то за одного, то за другого властителя, избрали образ жизни свободных разбойников. Оружием они владели хорошо.

Бой оказался намного тяжелее, чем предполагал поначалу Дмитрий.

Но он был искусным мастером во владении мечом, да и сила в теле его была огромная. Он ранил всех остальных, но и сам получил удар мечом. Рубаха была разодрана, по левому боку из раны струилась кровь. Рана была не глубокая, но всё же существенная.

Вот бой и закончился. Он опустил меч.

Он ощутил себя героем и победителем… – и тут увидел Волхву.

Она перевязывала раны тех троих, которые были повержены первыми.

Потом бледная, не говоря ни слова Дмитрию, она подошла и к лежащим на земле последним поверженным.

Она не останавливала кровь так, как тогда с Радонежем. Она просто смазывала раны каким-то снадобьем, которое всегда у неё на поясе было, а затем накладывала повязки.

Ошалевшие от происходящего женщины, несколько детей и старики, которые составляли всё население этой деревушки, словно остолбенев, наблюдали за происходящим.

Волхва подошла к последнему лежащему бандиту. Она посмотрела ему в глаза, в душу заглянула – и произнесла очень тихо:

– Когда же насытится твоя жажда мести? Их уже всё равно не вернуть сюда! Зачем же ты сеешь ещё больше боли и несчастья?! Тебе должно быть стыдно перед ними! Ведь ты стал хуже, чем их убийцы!

… Дмитрий не знал, видели ли другие то, что видел он? Но тот, с кем говорила Волхва, – несомненно, видел. Это была картина сожжённого дома, мёртвых тел его жены и двух сыновей. Но они же – полупрозрачными обликами – стояли здесь и смотрели на того, кто был когда-то их мужем и отцом.

– Останови это здесь, теперь, сейчас! Иначе и после смерти тебе не суждено будет их даже видеть!

… Затем она поклонилась в землю жителям селения:

– Вам решать их судьбу! Милосердные – получат милость от Бога!

… Только теперь она обернулась к Дмитрию, стоявшему чуть поодаль и пытавшемуся понять, что и зачем она делает.

Она перевязала его рану так же, как раны грабителей, смазала своим снадобьем.

У колодца стояли два полных ведра с водой.

Волхва омыла свои руки и лицо. Затем подозвала лошадей.

… Потом она и Дмитрий поехали, а приходящие в себя люди начинали думать о том, как им жить дальше.

Волхва ещё один раз обернулась. В её взгляде была сила любви и прощения, которые могли сделать нападавших – любящими мужьями и защитниками для тех, кого они хотели унизить и ограбить, а пострадавших – лекарями заботливыми для душ и тел разбойников.

Но решать должны будут они сами.

Обратно ехали молча. Дмитрий ощущал себя виноватым, хоть и не понимал – почему? Он ведь не мог поступить иначе, оставив тех людей без помощи и защиты!

Вернулись домой уже затемно.

Обеспокоенный Радонеж ворчал по-взрослому: «Вот, отпусти вас одних!»…

* * *

Когда перед сном Волхва меняла Дмитрию повязку на ране, она тихонько сказала:

– Ты прости меня, любимый, но не позволяет мне Бог боль твою снять совсем!

Он ласково погладил её волосы:

– Ну что ты, любимая моя! Ты не тревожься: всё и так заживёт! Ты скажи лучше: что я сделал не так?

– Боль и наказание, что разбойники получили, – превысили слегка вину их. Двое вообще могли бы не выжить. Один избежал смертельного удара, лишь поскользнувшись…

Дмитрий содрогнулся внутренне и понял, что поскользнулся тот его противник ведь не случайно!…

– Как бы ты жил сейчас с грузом убийств на душе? Ты подумал об этом?

– Нет… Я был тот, прежний: князь, который вершит суд и сражается, защищая невинных…

– Каждый получает в свою судьбу часть той боли, которую причинял сам. Вот и рана твоя – чтобы вспомнил ты все свои битвы. И – чтобы за боль и смерть, причинённые когда-то, – покаяние принёс!

Теперь ты скоро уже иной Силой действовать сможешь! Божия Сила будет соединена и с телом твоим, и с душой! И должен ты сейчас очистить себя также и от гнева, даже «праведного», в людском понимании. Во всех прошлых твоих подвигах, которыми ты гордился прежде, ты и оборотную сторону теперь можешь увидеть!