Сказание о Луноходе

– За победу над врагами! – вскинув стакан, добавил Вожатый и одним залпом осушил содержимое.

«Старик, а выпить не дурак!» – отметил Доктор.

– Позовите Наталью Сергеевну! – сняв телефонную трубку, приказал Вожатый.

Виски теплой приятной волной обволакивало грудь и разливалось внутри. Они снова выпили.

– Хорошо! – проговорил Вожатый, закатывая глаза. – Давно не пил виски, уже вкус стал забывать. Все водка да водка!

– Сорокалетнее.

– Чувствуется.

– Меня тоже растерзают, если с Вами что случится, – вздохнул Доктор, наливая еще.

– Обязательно! – подтвердил Вожатый. – Но ты не бзди, ты же со Мной! – и Он весело рассмеялся, а потом вдруг замолчал и посерьезнел. – Растерзают, если Сына на моем месте не окажется.

– Верно, – согласился Доктор, и они снова чокнулись.

Вернулась Наталья Сергеевна. Платье на ней теперь было черное, приталенное. На шее таинственным перламутром южных морей поблескивал крупный жемчуг. Такой же жемчужный браслет украшал запястье. Ей все было к лицу: и молочные жемчуга, и таинственные изумруды, и глубокие сапфиры, и искрящиеся солнцем бриллианты.

«Хороша!» – болезненно оценил Доктор и отвернулся, чтобы не терзать израненное жгучими страданиями сердце. Доктору до сих пор нравилось на нее смотреть, восхищаться плавными движениями, изящным наклоном головы, обворожительным чудом длинных ресниц.

Отобрали Наташу, как и остальных красавиц, после многочисленных конкурсов, медицинских осмотров и психологических тестов. Дальше с полгода воспитывали, учили этикету, танцам, всякому разному и только потом допустили в штат к Младшему. Царям скучнее невест выбирали, по знатным домам бояре проедут, девчат соберут, разденут, облапят и уже можно в кремлевские палаты везти.

Наталочка была у Младшего обыкновенной музой, пока Вожатый ее не приметил и у Сына не забрал, тогда ей только семнадцать исполнилось. Но даже тогда она выделялась среди остальных девушек неподдельной веселостью, отзывчивостью, озорным огоньком в глазах. Почему-то Сын ее пропустил.

Наталья Сергеевна сидела прямо, как балерина, но вместе с тем легко и непринужденно, с крохотной сумочкой из ребристой кожи крокодила на коленях и в таких же черных крокодиловых туфельках. Она обязательно ходила с сумочками, всякий раз с новыми, утверждая, что без сумки – это не женщина! Смешная.

– Ну что, воробушек, кино смотреть будем? – ласково спросил Вожатый.

– Там Фадеев плачет, – ответила Наташа, указав пальцем на дверь.

– Плачет! – пожал плечами Вожатый. – Кто обидел?!

– Обрили его, налысо! – заулыбалась Наталья Сергеевна. – Такой смешной, как цыпленок!

– Говорил, дураку, причешись! Уговаривал, а он как клоун лохматый, разгуливает, людей пугает! Он, видите ли, обет дал! Слушать никого не желает! Вот и доходился, умник. Хорошо, что только подстригли, а то бы, – и Вожатый выразительно провел ладонью по горлу, – того! Ну да ладно, слезами горю не поможешь. Заводи кино! – приказал Он.

Доктор нажал кнопку, из потолка выполз огромный, во всю стену экран. Проектор вспыхнул. Фильм начался.

25