Сказание о Мануэле. Том 1

Глава XXXIV Как император Юрген странствовал по преисподней

Дальше история рассказывает, как черти в Аду, в одной из своих церквей, праздновали Рождество в соответствии с тем, как они рассматривают этот день; и как Юрген попал через люк в ризницу; и как он с удивлением увидел существ, находящихся там. А после рождественской службы к нему подошли все те черти, которых предсказывали его отцы, и ни на волосок, чешуйку или ноготок не отличались они от наихудшего, что только можно вообразить.

«Анатомия здесь еще более непоследовательна, чем на Кокаине», — была первая мысль Юргена. А черти сначала очень тщательно обыскали Юргена, чтобы удостовериться, не пронес ли он в Ад воды.

— Кто ж ты такой, что попал к нам живым, в столь прекрасной рубахе, какой мы никогда прежде не видывали? — спросил Дификан. У него была голова тигра, но в остальном он походил на большую птицу с ярким оперением и четырьмя ногами: шея у него была желтая, тело — зеленое, а ноги — черные.

— Было бы нечестно по отношению к вам отрицать, что я — император Нумырии, — сказал Юрген, почему — то расширяя свои владения.

Теперь заговорил Амемон в образе толстого, цвета кишок, червя, ходящего вертикально на хвосте, сиявшем, словно светляк. У него не было ног, но пониже рта находились две короткие ручки, а на спине росли иголки, как у ежа.

— Но у нас уже полным — полно императоров, — сказал с сомнением Амемон, — и их преступления доставляют нам множество хлопот. Ты был злым правителем?

— Никогда, с тех пор как я стал императором, — ответил Юрген, — ни один из моих подданных не пожаловался на меня. Поэтому для всякого очевидно, что ни в чем серьезном я упрекнуть себя не могу.

— Значит, твоя совесть не требует для тебя наказания?

— Моя совесть, господа, чересчур хорошо воспитана, чтобы на чем — либо настаивать.

— Ты даже не желаешь, чтоб тебя пытали?

— Признаю, что ожидал чего — то подобного. Но, тем не менее, не буду этого доказывать, — со значением сказал Юрген. — Нет, я буду вполне удовлетворен, даже если вы не станете меня пытать.

И тут толпа чертей ужасно засуетилась вокруг Юргена.

— Чрезвычайно хорошо иметь в Аду, по крайней мере, одного непритязательного и невластолюбивого человека. Как правило, к нам попадают только необыкновенно гордые и совестливые призраки, чье самомнение невыносимо и чьи требования возмутительны.

— Как такое возможно?

— Нам приходится их наказывать. Конечно, они не бывают наказаны должным образом до тех пор, пока сами не убедятся, что происходящее с ними справедливо и отвечает всем требованиям. Ты не можешь и представить, на каких изощренных пытках они настаивают из — за своей чрезмерной порочности, словно сделанное или несделанное ими кого — то волнует. А изобретение таких мук нас совершенно выматывает.

— Но по какой причине это место называется Адом моих отцов?

— Потому что твои праотцы создали его в мечтах, — сказали ему, — из гордости, приведшей их к вере, что все их деяния достаточно важны, чтобы заслуживать наказания. Или, по крайней мере, мы так слышали. Но если тебе нужны точные сведения, ты должен пойти к нашему Дедушке в Геенну.

— Тогда я отправляюсь к нему. А мои собственные дедушки и все праотцы, что были у меня в древности, живут в этом сером месте?

— Все, кто родился с тем, что называют совестью попадают сюда, — сказали черти. — Думаешь, ты мог бы заставить их отправиться куда — нибудь еще? В таком случае мы были бы тебе глубоко признательны. Их самомнение вызывает жалость, но оно, к тому же и надоедает, поскольку не дает нам ни минуты покоя.

— Вероятно, я помогу вам добиться справедливости, и, несомненно, гарантированная справедливость для вас — мой императорский долг. Но кто правит этой страной?

Ему рассказали, что Ад разделен на княжества, которыми правят Люцифер, Вельзевул, Велиал, Ахеронт и Флегетон. Но над всеми ними — Дедушка Сатана, живущий в Черном Доме в Геенне.

— Я предпочитаю, — сказал Юрген, — иметь дело непосредственно с вашим главой, особенно если он может разъяснить государственное устройство этой безумной и мрачной страны. Сопроводите же меня к нему так, как подобает сопровождать императора!

Каннагоста достал тачку, а Юрген залез в нее, и Каннагоста укатил его прочь. Каннагоста напоминал быка, но больше походил на кота, а шерсть у него кучерявилась.

А когда они проезжали через Хоразму — весьма неуютное место, где в муках пребывали проклятые, Юрген увидел не кого иного, как собственного отца Котта, сына Смойта и Стейнворы, стоящего посреди особенно высокого пламени и жующего длинные усы.

— Остановись на минутку! — сказал Юрген своему провожатому.

— О, но это же самая беспокойная личность во всем Аду! — воскликнул Каннагоста. — И личность абсолютно непривлекательная!

— Никто не знает этого лучше меня, — заявил Юрген.

И Юрген почтительно поприветствовал отца, но Котт не признал этого щеголеватого молодого императора Нумырийского, разъезжающего по Аду на тачке.

— Значит, вы меня не узнаете? — спросил Юрген.