Сказание о мертвом драконе (СИ)

Где-то в стороне послышался стук двери. Кто-то вошел в раздевалку? Мы все удивленно обернулись на пока еще закрытую купальню. Комендантша решила присоединиться? Наверное, кто бы еще.

Дверь с треском распахнулась, и в неё влетел…Эспен. Пробежав мимо на полной скорости, он рухнул в воду, из-за чего та вышла из-за краев. В купальне повисло молчание. Мы молча прикрыли руками и волосами то, что дебилам видеть не следует.

— Эспен, — злобно процедила Линна, невозмутимо подходя к воде, когда голова оборотня высунулась наружу. — Ты сейчас побудешь настоящим хомяком…

— Это как?

— Ты за один день поешь, поспишь и сдохнешь! — с этой благородной речью Линна схватила оборотня за уши. — Бейте его девочки! Жайра, бери коромысло!

— Откуда у нас тут коромысло?

— Да мне почем знать!

Эспена было решено утопить. Мне лишь оставалось смотреть, как мокрая псина хватается за голые женские тела, усугубляя ситуацию. Где-то в раздевалке послышался мелодичный голос Центриона:

— Унесся самурай в купальню девичью.

Потекла кровь его в слив местный.

Придурок.

— Завали пасть, копытное! — прокричала Линна, отпуская тело Эспена плыть по кругу купальни.

— Если видишь женщину голой довольно долго, вновь начинаешь обращать внимание на ее лицо, — вновь философски произнес кентавр, удаляясь прочь из раздевалки. Зачем он вообще приходил? Посмотреть на фиаско Зелена? Что ж, нам с первых рядов хватило.

Я смущенно прижала к груди колени, видя, как оборотень восстает из мертвых и вылезает из воды. Голый. Его булки только ленивый не лицезрел.

— Чего ты вообще явился! — завопила Линна, совершенно не стесняясь своей наготы. Что более удивительно, Зелен также не обращал внимания ни на свой вид, ни на голых баб. Я уже видела по глазам Венделы, как та приписывает его к петухам. Но это не так. Зелен просто был просто дурачком.

— Ды…На спор.

— О, неокрепшее умом создание, надеюсь, что через неделю тебя отчислят.

— Эй, не говори так!

— Тогда поджимай свой…свои хвосты, и вали уже.

Грустная псина исчезла в раздевалке. Париться в купальне полностью расхотелось…

Глава 5

— Линна, в рот мне ноги, сожми булки и беги быстрее! — огромный коридор, озаренный ярким солнечным светом, был почти пустым. Опаздываем в первый же день! А все из-за того, что полученная Линной форма оказалась ей не совсем по размеру, и все то время, что нормальные студенты завтракали и умывались, мы с ней возились с нитками и иглами, проклиная всех портных этого мира. И было бы над чем потеть: полученная каждодневная форма не была чем-то примечательным. Короткая юбка-клеш, блуза с тонкими красными завязками под воротником (цвет этих завязок у девушек и цвет галстука у юношей указывал на факультет) и пиджак с руками в три четверти. То ли дело ездовая форма, где ты стоял перед зеркалом и думал, на кой черт ты такой красивый родился.

— Да не убивайся ты так, — задыхаясь произнесла Линна, держа руку на боку, — так ты не убьешься…Ну, и бегаешь же ты…

Далекое расположение общежития от учебных корпусов стало очередной палкой в наших колесах. Пейзажи и правда были невероятно красивыми, с лугов дул освежающий ветер, пропитанный запахом хвои с ближайшего леса, однако, обращаешь ли на это внимание, когда бежишь на занятия, вдыхая кубометры воздуха, с мыслью о том, что было бы неплохо не подохнуть где-нибудь на этой дороге? Единственное, что ты хочешь в этот момент, так это ввалиться хотя бы за одну минуту до начала занятия, сесть за свое место и успокоить сердце, у которого, как и у легких, к тебе есть серьезный разговор.

Огромные окна, огромный коридор, огромные двери — складывалось ощущение, будто это здание строил человек с очевидными комплексами. По расписанию сегодня было два длительных занятия, на одном из которых я постараюсь не спать, ибо это история, а на другом, по словам мамы, убьюсь о скалу верхом на напарнике. Что удивительно, пока мы успевали. В запасе времени было еще пять минут, и, когда нужная дверь замаячила в конце коридора, из меня вырвался вдох облегчения. Остановившись, я потуже затянула высокий хвост, расправила челку (хорошо, что этого не видел Торвальд) и опустила задравшуюся юбку. Надеюсь, что я не бежала по полю, радуя студентов своими трусами.

— Вот тебе и набрызгалась духами, — устало произнесла Линна, толкая тяжелую дверь. Мы вошли внутрь.

Что я хотела увидеть? Любезно беседующих студентов? Полную идиллию тишины? Все, что угодно, кроме сейчас происходящего. Растрепанный Эспен держал за воротник одного из наших одногруппников, разбитая губа которого уже о многом говорила. Вендела сидела в сторонке бледная и дрожащая, но, что более всего злило, никто этих двоих не разнимал. Небезызвестная Жозефина, опершись о парту, лишь улыбалась, как и её подружка, а все остальные сидели на местах, не двинув и пальцем. Даже знать не хочу, что тут произошло, но не думаю, что виноват исключительно Эспен.