Сказание о Небесной Искре. Том 3 (СИ)

Сабриель же до скрипа сжал челюсти. Он чувствовал, что этот ястреб ни на вдох не уступает его великой технике Тенгри.

Глава 120. Страх великого князя

Ястреб и ворон. Хищник и падальщик. Их суть различна с рождения. Но сейчас образы этих двух птиц сражались в небе так, будто были природными врагами. Для любого человека это зрелище выглядело бы, как небылица. Песчаные крылья, взмах которых разбрасывал песчинки в разные стороны, сплетался с крыльями из багрового тумана. Ледяные когти ястреба цеплялись за демонические лапы ворона. Клювы обоих птиц яростно били друг друга, выбрасывая наружу взрывные потоки энергии.

Сразу и не скажешь, что обе птицы управлялись практиками, стоящими на земле. Небо по-прежнему искрило разными цветами, а давление в воздухе сопровождалось тяжелыми звуками сражения. Аура троих арконщиков упорно не сдавалась и противостояла демонической ауре на пике Духовного Древа.

Это продолжалось более десяти вдохов. Птицы терзали друг друга, сопровождая свои атаки громогласным клекотом. Они были равны, но в какой-то момент плазменная энергия внутри клюва ястреба образовала стремительный луч и пронзила грудь ворона. Ледяные когти замораживали демонические перья с каждым касанием, а линии, оставленные песчаными крыльями, покрывали тело другой птицы глубокими порезами.

Все больше и больше ворон начинал уступать, пока наконец не иссяк. Тогда ястреб крепко вцепился в него, обнимая широкими крыльями. Ворон жалобно заверещал, но его крик тут же потерялся в песчаных объятиях ястреба. Еще мгновение и оба духовных образа взорвались, полностью истребляя друг друга.

Несколько волн одна за другой прокатились по небу на многие версты, окрашивая его в необычные для этих мест цвета.

Вед и Ивор бессильно упали на землю. Сабриель оперся на одно колено. Он потратил всю свою энергию и сейчас в его глазах потемнело. Последствия тяжелой техники ледяного ублюдка отразилось на его органах чувств. До сих пор он использовал только восприятие духовной силы.

— Чтобы я… проиграл каким-то арконщика. ДА ВЫ НИКОГДА В ЖИЗНИ НЕ…

Яростный крик мелодичного голоса был прерван тяжелым хрипом. Сабриель провел рукой по своей груди и обнаружил, как острое лезвие клинка пронзило ее насквозь. Кровь начала неизбежно заполнять его рот и нос, пробираясь через легкие, а глаза налились красным.

Лучезар безразлично смотрел на хазарского практика, крепко держа Пламенный Июль. Он вонзил его прямо в сердце, разбивая те жалкие остатки личной защиты, что не уничтожились при разрушении техники Тенгри. Княжич протолкнул меч глубже, а потом резко вынул его, вместе с обильной струей свежей крови.

Сабриель пытался что-то сказать, его брови дрожали, а губы шевелились снова и снова, но с них срывались лишь болезненные хрипы.

— Эта земля никогда не будет вашей. Надеюсь в чертогах Морены отец увидит, что его сын отомстил за него.

Клинок рассек воздух одним точным движением. Пусть Лучезар и потерял руку, но его навыки все еще были на высоте. Пламенный Июль рассек шею хазара, словно раскаленный нож, вошедший в масло. Его голова покатилась по земле, а тело рухнуло мертвым грузом.

Наконец хазарский джавшигар пал. А значит все души, что он украл могут упокоиться.

Лучезар медленно переставлял ноги, будто те были невероятной тяжестью для его тела. Он подошел к Ивору и Веду. Они сидели на земле, израненные, но самое главное, живые. Княжич упал рядом, глядя на своих боевых товарищей.

Вед протяжно вздохнул. Развязав Засушливый Март, он стянул его с руки и протянул Лучезару, на что получил отрицательный кивок. Княжич решительно коснулся руки Веда, отталкивая кладенец ему.

— Он твой по праву. Ты заслужил его больше, чем кто-либо другой. А мне достаточно и одного великого оружия.

Вед поклонился головой в знак благодарности и уважения, но одевать браслет обратно не спешил.

— Ты пришел к нам на помощь. Ко мне. Несмотря на наши былые разногласия и мои козни против тебя, ты все равно пришел. Я ценю это. И никогда не забуду.

Лучезар перевел взгляд на ледяного практика.

— Думаю, у нас есть одно связующее звено, вокруг которого всегда подозрительно много важных людей. Да, Ивор? Я не знал, что у тебя тоже есть кладенец. Который из них? Судя по тому, что я знаю, среди известных кладенцов наплечника еще нет.

На слова крадовского княжича юноша плюхнулся на спину, смакуя каждое мгновение отдыха.

— Вот так с первого взгляда определить кладенец. Достойно для принца Крадова. Или лучше сказать, советника княгини? Это Студеный Декабрь. Я нашел его в руинах Гиперборейского города. Ничего особенного.

— Ха, ничего особенного? Занятно видеть человека, для которого легендарный кладенец — это «ничего особенного». А до советника княгини, конечно поспешные выводы. В любом случае, ты вернул к жизни мой Пламенный Июль, за что я тебе искренне благодарен. Мы с ним стали неразлучны. Он будто бы живой…

— Да! — вступил Вед. — Я тоже ощутил это от Марта, когда просил его силы. Словно он решал, достоин ли я ее получить. Мне известно, что кладенцы выбирают своего хозяина, но, чтобы иметь разум…