Сказание о пятнадцати гетманах (СИ)

– Как же, пан гетман, – вновь удивился Скуратов, – ты не ведаешь, когда со мною же доставлена тебе великого государя грамота и в этой грамоте извещали тебя, что скоро отпущены будут воеводы и ратные люди? Сказано было, чтоб ты написал во все государевы города и велел принимать воевод и ратных людей честно, и давать им дворы и всякое споможенье. Ты взял эту грамоту, прочел ее и ни слова мне тогда не говорил про воевод. Воеводы и ратные люди едут сюда для вашего же обереганья и защиты!

– Я никогда, – раздраженно ответил Выговский, – не просил, чтоб в Белую Церковь присылали воеводу. Я не писал об этом к государю. Воевода как приехал, так пусть и едет. Я не велю ему ничего давать. Если уж пришлось приезжать сюда воеводам государевым, так они ко мне, к гетману, должны были приехать, а потом уже разъехаться по малороссийским городам, куда я сам их назначу. А как же они, минуя меня, гетмана, по городам едут? Это все для одной смуты. Не надобны нам воеводы и царские ратные люди! Вон, в Киеве не первый год государевы люди с нашими людьми киями бьются, а как пришлось управляться с самовольниками, так я и без государевых воевод и ратных людей управился. А государевы люди, где были? С Пушкарем! Как был бой с мятежниками, так наши немцы взяли у них московский барабан!

– Да я же сам, – побагровел от возмущения стольник, – был с тобою вместе на бою против Пушкаря под Полтавою и не видал государевых людей, а только казаков там видал. Хоть бы одного убитого москаля из наших украинных городов ты мне тогда показал! А что сказываешь, пан гетман, про барабан, так это вовсе и не барабан, а бубен, такие и у вас бывают. А хоть бы и в самом деле настоящий барабан был, так что ж тут такое? Малороссияне ездят в царствующий град Москву и в разные города, приезжают и покупают, что им надобно. Людей же царских не было с Пушкарем ни одного человека.

– А зачем же украинные воеводы, – не унимался Выговский, – моих изменников и своевольников у себя укрывают? И теперь их довольно в Змиеве и в Колонтаеве: воеводы их держат и не выдают мне. Наши бездельники наделают здесь дурного, да и бегут в московские города, а там их укрывают! А от нас требуют, чтоб мы государевых злодеев отдавали! Теперь я объявляю вам: не стану отдавать ваших злодеев, что к нам прибегают из московских городов; воевод к себе не пущу в города. Как государевы воеводы с нами поступают, так и мы с ними будем поступать. Государь только тешит меня, а его воеводы бунты против меня поджигают. В Москве ничего не допросишься. Теперь я вижу, что под польским королем нам хорошо было: к нему доступ прямой, и говорить можно все, о чем нужно, и решение сейчас скажут.

– Ты, гетман, говоришь, – резко ответил Скуратов, – при королях польских вам было хорошо. Только вспоминаючи об этом, следовало бы вам плакать. Тогда все благочестивые христиане были у ляхов в порабощении и терпели всякие насилия и принуждения к латинской вере, и между вами униатство множилось. А как вы стали в подданстве у великого государя, так теперь и благочестивая вера множится на хвалу милостивому Богу и вам на бессмертную славу, и милостию царскою вы от неприятелей оборонены. Надобно вам милость царскую к себе знать, и не говорить таких высоких речей. Негоже говорить, что тебе воеводы не надобны, и не станешь выдавать царских изменников, это ты чинишься царскому указу непослушен.

Выговский смешался: он не хотел, чтобы у Скуратова сложилось мнение о том, что он замышляет измену.

– Я, – стал оправдываться он, – рад служить верно царскому величеству, а воеводы и ратные люди мне не надобны, от них только бунты начнутся.

– Не надобно, не надобно воевод! – вмешался молча слушавший до этого разговор гетмана со стольником Богун. – А с неприятелем и сами справимся.

Скуратов попробовал было напомнить гетману, что он обещался ехать в Москву, и теперь, кажется, пришла пора, когда бунты усмирены. Гетман отвечал: «Нельзя мне ехать к великому государю ударить ему челом, бунтов в Войске новых опасаюсь».

Глава пятнадцатая

17 июня гетман возвратился в Чигирин. Здесь его уже ждал посол крымского хана, предлагавший совместный поход в Трансильванию против Ракочи. Выговский направил посольство в Крым обговорить условия совместных действий против венгров. Вслед за татарским посланником прибыл из Варшавы польский гонец Стрелковский, известив гетмана, что вскоре к нему прибудет посол короля Беневский. Скуратов четыре раза просил встречи с гетманом, но тот не допустил его к себе и приказал ему передать, чтобы он возвращался в столицу.

Но с Опухтиным Выговский вел себя вежливее и встретившись с ним 26 июня сказал: