Сказание о Прибамбассе

В царстве Великой Бамбассы изначально жило многочисленное племя прибамбассов. Оно делились на муржилок и бабылок. Никто уже не помнил, откуда они, кто они. Но старики поговаривали, что всех жителей царства откуда-то своровали стражники Великой и Ужасной, якобы на время, но время это было принудительно остановлено, ну а дальше, людям этим надо было обустраиваться…. В общем, стали жить поживать, служить при дворе и заботиться о пропитании. В царстве Бамбассы пропитание, то есть пища была двух видов: – духовная и натуральная. Для обретения смысла жизни, прибамбасские муржилки выращивали растения по названию пыпырки. Эти диковинные штуки были необходимы для поддержания поголовья населения и запутывания мозгов другой части племени, – бабылок, которые употребляли эти самые пыпырки в толченом виде, добавляя в пищу. По-нашему, это получался, как бы генный возбудитель. Его любовно называли Пыпыр. И был он очень полезен для бабылок во всех смыслах. Через 9 бамбассовских месяцев бабылки распухали и делились, вследствие чего образовывались новые прибамбассы. Таким образом, царство Великой и Ужасной пополнялось и укреплялось. Многое из уклада и образа жизни этого чудного народца мы узнаем из дневников одного седого муржилки, которому приснился сон о том, что время заколдовала сама Бамбасса и как оно на самом деле должно было быть, но этот сон, по сути, был крамольным, за него стражники могли бы посадить в изоляторную подземную щель дознания. Муржилка этого очень боялся и до поры никому из сотоварищей сна не открывал. Ждал момент.

Этого муржилку звали Опция, а его бабылку Бердой. Когда сны эти проклятые участились, Опция вошел во вкус и притворился больным, чтобы и Берда, и другие прибамбассы из ближайшего окружения не доставали. А спать с этими снами он любил на природе. На полянке, что около говорящего дуба за поселком. Так, потихоньку сны в его шалой бебешке стали скапливаться и создавать свою стройную систему. Опция балдел от того, как его подневольная головешка умнела ото сна ко сну. Правда он не понимал, как применить в реальном существовании все это и терпел. А терпеть Опция не умел. Он синел, веки начинали подрагивать, ручонки шаловливые что-то крутили. Короче, было ясно, что что-то не так. Его бабылке Берде это все казалось также подозрительным, но она молчала, ведь пыпыр в семье толкла она из семейного поля, а это было главным. Да и в ее пыпыр-ячейке все было спокойно и ладно. Да, все это хорошо, но в воздухе попахивало интригой. Короче, что-то заваривалось в царстве Великой и Ужасной Бамбассы.

Каждое утро в царских покоях начиналось примерно по одному сценарию. Не дай бог, если в покоях задержится какой-нибудь новый не умелый и непосвященный прибамбасс, пришедший для уборки помещений, либо для подогревания воды в ритуальном баке для омовений Великой. Одного ее грозного взгляда, я уже не говорю о рыке, которым Бамбасса владела в совершенстве, было вполне достаточно, чтобы его пыпыр возможности угасли бы на несколько часов. Ну да ладно. Потому что в это утро появились новые мотивы к размышлениям царицы, отвлекающие ее от обычной гав-гав политики поведения с чернью. Ей снился сон. Сон ее смутил и встревожил. Это было так непривычно, что, только открыв глаза, Бамбасса подумала о страшном: – Эх, отпущу-ка я всех нахрен, пущай оне как хотят уже…. И время отпущу, и пожить бы для себя…. Ух…. У нее захватило дух, и вернулась реальность. Щеки окаменели в привычном спазме, и вырвалась обычная ухмылка: – Не дождетесь! Но ощущение, что в родных покоях что-то не так осталось. Эх, если бы знали историки, что надо было описывать в будущих романах именно данный момент, появились бы новые Тушкины, Колстые и Боголи…. Нет, не заметили, не проинтуичили. Да…. В царстве остановившегося времени наметилась тенденция. А собственно, в истории так всегда и случается.