Сказание о Прибамбассе

Вроде картина разрушений и последствий была в допуске. Но тут в самый разгар дебатов о предстоящем бале с фантами, а эти фанты были самой интересной частью вечера, влетела серой мышкой верная помощница ведуна косая Оци. Она весь праздник со своими шпионками шмыгала среди народа и фиксировала, сортируя на значительные или не очень всякие разные там происшествия. Хоть народ за столом и был хронически не трезв, но Премьер министр Дюшес, приподняв веко, заметил сию мизансцену и привычно насторожился. Оци что-то долго шептала ведуну на ухо. Опциол задумчиво слушал и мрачнел. Не было печали, да люди подкачали,– прошептал он и многозначительно посмотрев на Дюшеса, вышел на балкон. Премьер министр незамедлительно поднялся и инстинктивно той же скоростью дошел до ведуна. Многие годы под коверной борьбы делают человека очень интуитивно настроенным. Нюх и в данный момент не обманул. Ведун стоял и матерился. Тихо так, но как-то печально. Дюшес молча встал рядом. – Господин премьер министр. Опциол резко повернул глаза на него.– Случилось нечто весьма неприятное. Вчерась, на рассвете, один новый верноподданный, нанятый на службу в Ваше ведомство стражником в новый дворец из каннибальского племени, одному очень важному гостю на прощание отгрыз на память о проведенном времени ногу! Конфуз! Эта самая нога, ни при каких срочных фельдшерских усилиях обратно приставляться не пожелала. Обиженный гость и его отдельно существующая нога в очень обиженном состоянии духа отбыли. Так вот- с. Этот, господин Премьер министр,– был сын Заозерского царя страны лохматых кротов! – Оп – па на! Вырвалось у Дюшеса.– Они же восемь раз сватали этого своего принца к нашей Бамбассе. А она, помнится, эти письма приказала отослать с отпиской, что, мол, не люблю низкорослых. Тогда еще смеялись, помню. Рост то метр сорок или как-то еще. Это не конфуз, а сигнал тревоги. Царь то ихний после такой обиды и за ножы взятся могет. Чувствовал ведь на старости лет, какая ни то гадость может завертеться. Эх, мма.… Оба политика задумчиво смотрели на уходящую дорогу на запад. Туда и поехала злосчастная нога и ее хозяин. В ту сторону, куда дорога вела как раз в страну лохматых кротов.

В спальне молодоженов шел полным ходом гормональный любовный поединок, а на дороге, тем временем, весь в слезах от боли и нанесенного оскорбления трясся в своей карете обезноженный и отвергнутый бывший претендент на место Липердоля принц лохкротовский Кротиус. Да и приехал он на чужую свадьбу по приказу своего крутого батюшки царя Лохкрота. Ведь не хотел ехать, словно чуя беду. Так нет, отношения соседей, торговля и прочия. Вот ведь судьба развернула, какой роковой пердимонокль! Как теперь жениться? Если нога не прикрутится, то все, хана красоте принца. Был Кротиус великолепный, а станет Кротиусом одноногим? Гнев закипал и разгорался. Над его каретой разливались флюиды бессильного бешенства. Главный фельдшер при принце, сидя рядом в карете, держал ногу наследника нежно, как ребенка и плакал. А плакал он о своей загубленной карьере, да и собственно о самой жизни. Казнят ведь. Не доглядел. Конечностей у принца стало меньше и шансов дожить до старости у придворного лекаря стало значительно меньше тоже. Самое печальное, что чудодейственное зелье, которое могло бы способствовать приращению, находилось в его придворной лаборатории на родине. До дома ехать примерно сутки, а мазь могла помочь только в течение первых двадцати пяти часов. Да…. На ровном месте и бугорок. Правильно в народе говорят,– лучшее- враг хорошего.