Сказание о Распрях

Их длинные, но не слишком густые волосы огненно-рыжего, бледно-русого либо золотисто-бежевого цвета почти всегда были распущены. Издревле норды гордятся, что они светловолосы, поскольку ни у кого больше не росло на голове волос такого благородного золотистого цвета, разве что у эльванов, но то эльфы, а не люди; другая их природа.

Растительность на их лицах обширна и обычно темнее, чем на голове, и по длине значительно уступает гномьей, а сами лица свободны от загара, который есть грязный налёт; удел младших народов.

Средних размеров нос, слегка с горбинкой; высокий лоб, говорящий о недюжинном уме — это всё норды, первые среди людей.

Поверх одежды носили норды звериные шкуры, ибо холодно очень на севере, и даже самые выносливые из нордов могли замёрзнуть. В остальном их здоровье не подводило, и они почти ничем не болели, и жили около ста пятидесяти лет.

Любили норды охотиться, и придумали копья. И если эльфы искусно владели луком и стрелами, а гномы — секирой и тяжёлым молотом, то норды овладевали навыками обращения с копьём и позднее мечом, а из самых плотных шкур зверей изготавливали щиты для обороны.

Охотились норды в основном на хряковепрей, ибо предивным на вкус было их мясо, а их жир хорошо помогал зимой. И сидели норды морозными вечерами в своих землянках, обжаривая очередного кабанчика на вертеле, и рассказывали друг другу разные истории.

Землянки нордов представляли собой небольшие углубления в земле, от дождя и снега прикрываемые сверху шкурами скатуров и носохватов, и опорой такому навесу служили колья и прочие брёвна, ибо норды преуспели и как дровосеки тоже.

Женщины же нордов были мужественными, под стать своим мужьям, и как вторые были крепкою опорой и в горе, и в радость, так первые были верными спутницами на весь век и хранительницами домашнего очага. И пели жёны нордов прекрасные колыбельные своим отпрыскам, покуда их мужья охотились в лесах, горах и на равнинах.

И воспитывали норды чад своих в великом послушании и глубоком почтении к старцам, и росли на смену мужи, помощники отцам своим, и искренне, с заботою любящие матерей своих.

И не было у нордов никаких естественных врагов, потому что не догадывались ещё великаны и прочие злые существа, что пришли люди в этот мир. А нежить, сотворённая Драко из обезображенных сильными колдовскими чарами чресл и мёртвых душ добрых созданий, ещё дожидалась своего часа в тихом безмолвии. Лешие же не являлись пока нордам, поскольку задремали в своих лесах.

Но случилось так, что изменился климат не в лучшую сторону, и совсем тягостно стало тем племенам людей. И не знали норды, что живут-то на острове!

И задули ветра, быстрые и холодные в коварстве своём, ибо не физической была природа их: пробудился некий злой дух, и настигло нордов великое бедствие.

Обледенела земля, и замёрзли водоёмы; и вот, иссохла от ветров земля, пустынна и безводна ныне. Негде стало нордам жить, хоть и умели они разжигать костры. И прошёлся по и так немногочисленным селениям нордов голод.

Тогда выстроили не поддавшиеся панике люди ладьи, от которых пошли позднее кнорры, снеккары и драккары, и посадили в них женщин и детей. Но гонял проклятый ветер лодки вокруг земли, и поняли тогда норды, что бухта их, где вылавливали они порой всяких рачков да рыб — не единственная, и живут они на острове, а на горизонте открывался вид, не радующий взоры: сплошная водная гладь представала всякий раз во всей своей красе.

И созвали норды вече, и сидели до утра, попивая эль и бурно обсуждая происходящие явления.

— Что же за напасть приключилась тут со всеми нами? Ужели мы прогневали кого? — Вопрошали охотники.

Поднялся тогда Эйнар, лучший среди охотников, и громко отрубил:

— Вижу я, что не пристало нам погибать здесь. Да отправлюсь в путь.

Уважаемым человеком был Эйнар, и относились все прочие норды к нему с почтением, потому что не раз помогал тот им и словом, и делом. Но всё же начали отговаривать его от такой безумной затеи.

— Куда же поплывёшь, о Эйнар Чистая Душа?

Ответил тогда им Эйнар:

Не знаю я, что ждёт меня, когда поплыву я к горизонту,
Но знаю я, что ждёт меня, когда останусь здесь.

И сказал ещё:

Мне неизвестен мой маршрут,
Но люди здесь верней умрут!
Быть может, не вернусь назад,
Но сгубит племя моё град —
Тот град, что по земле моей прошёлся;
Если ли тот, кто воспрепятствовать нашёлся?