Сказание о швее и милых тех друзьях

И шитьё то было све'тло, словно настольная лампа. И шитьё то было мило, словно домашний уют. А Розмари была и рада.

Но было тут ещё, что рассказать могу. Но было тут ещё. Ещё тут что-то было. Тень из-под камина. Она тихонько завывала, она тихонько подымала пыль – тень из-под камина.

И касалася игла безымянного холста. И свет разился там.

А Тень с ней и говорила:

– О, как же мило шьёшь ты. О, как же хорошо!

А Розмари молчала. Она всё шила-шила и было это мило-мило.

– А может быть, ты хочешь отдохнуть? Уйди за дверь, там хорошо, прохладно!

Мурашки по телу, то холодно, то жарко было. Кололо тут и там. А Розмари молчала. Она всё шила-шила и было это мило-мило.

– О, как хорошо же шьёшь! Уйди ты отдохнуть.

Безмолвным светом разилася игла. Молчала Розмари и мило-мило шила так.

Глава четвёртая. Когда приходят милые друзья

И шила Розмари холсты, и шила так она и этот холст.

И свет исходил от работы её, и холст сам был светом. И новый мир, баллада это.

– О, дорогая, слушай же меня. Что расскажу тебе. А расскажу ничто я, что помешает шить тебе. Что шить поможет и что сшито будет – желаю, чтобы навсегда исчезло это с мира.

Но Розмари Тень ту не слушала совсем, хотела лишь помочь она. Ведь в мире том царила тьма сейчас. А света было мало.

И баллада эта расскажет нам в любое время, что происходит там сейчас и что произошло тогда. Когда Розмари шила и было это мило – свет проливался в мир. Так стежок к стежку присоединяясь, спасали нити мир от зла. И Розмари в правой руке держала иголку, и шила. И было это мило, и было хорошо.

А тень из-под камина ей мешала, как могла, отзывала от шитья. Речи те лились, что отрава, но Розмари пока справлялась. И Милый зайчик, когда к ней приходил, Розмари шила этот мир. И отступилась тьма оттуда, где стежок к стежку там подходил.

Всякий раз, когда Милый зайчик звал её, прекращалося шитьё. И прекратила шить она тогда. И было трудно ей забыть тот мир. И было принято такое решение непросто. Ведь тьма одерживала верх в борьбе над миром на холсте. А Розмари это понимала.

И было грузно на душе, когда гостя принимала. И радостно ей было увидеть снова того, кто к ней давно не приходил. И было чувство, словно тепло принимала от него. И отдых был тот ей полезен. Переплетались чувства от того, что радостно, тревожно в одно время.

Сейчас же шьёт мир холста она снова. Свет туда запечатлевая. И было мило то шитьё, и было хорошо.

– Ну хватит шить уже! Ты перестань. – твердила тень из-под камина.

Розмари не слушала и продолжала шить. Стежок к стежку и проявлялася баллада, история того холста.

Глава пятая. Какую форму обретает зло

Баллада шилась и разилась светом. И песня там была такая…

Был мир лесов тех полон, что сосны, ели, ёлки там. И были там дома – избушки, из дерева сложили их. И были там свои герои.

Один из них таков: он светел был и к миру добр. Но был там и другой, из иного мира предстоя. И в сердце у него зло было, и было это зло противно, ведь сердце осквернила тьма.

И было противоборство между ними, когда один на другого войною пошёл. И мир тот страдал, и пал герой светлый. И покатилася у Розмари слеза.

Ведь видела она к чему её ошибка привела. Тогда и вспомнила она о холсте одном, который Милый ей тогда оставил. Когда лишь однажды приходил он к ней.

Тогда она встала и решила нити сменить, к стеллажу подошла и красные нити взяла. И села обратно она, красную нить продела в игольное ушко. И снова за шитьё взялась.

Запутывалась поначалу нить, но Розмари справлялась с ней, распутывая вновь и вновь.

У зла желание одно – помешать шитью. И доброте отменным сиром стать. Повелевать над всем. И всё изньчтожить.

Поэтому запутать нить – благое дело зла.

И холст – картина мира. Через шитьё Розмари на мир влиять могла. И шила мир ото зла его оберегая.

И воин из другого мира – посланец тьмы, такой же человек, в ком доброта была.

Ошибка Розмари – отвлечение от шитья, когда тьма поглощала холст, ведь нити тканные тем светом не полностью закончили работу. Но является ли ошибкой на самом деле желание отдохнуть? Или Розмари была готова работать дальше и корила себя за отступление от дела?

И, вспомнив кое-что, о чём поведаю я дальше, Розмари решила продолжать шитьё. Ведь было что-то ценное у этого всего. Что дало толчок событиям развиться. Сможет ли Розмари помочь миру на её холсте?

Глава шестая. Кто к Розмари лишь однажды приходил?

И шила Розмари, распутывая узелки. И шила Розмари, и вспоминала обо мне. Как приходил я к ней.

И была встреча та отрада для неё. И была встреча та – загадка для него.

Пришёл и вижу, как сидит она. Тёмное дерево и волосы тёмные, бежевое покрывало шерстяное, камин. Сидит и шьёт она отрадно, сидит и шьёт она приглядно. И было то шитьё отрадно, и было то шитьё приглядно.

И знал я, как её зовут. И шила она, чтобы холст поскорее закончить. Но спешка была нетороплива и мила.