Сказание о 'Сибирякове'

Из глубокого раздумья Мазурука вывел голос пилота Матвея Козлова:

- Гляньте-ка, Илья Павлович, там на берегу что-то вроде цыганского табора!

Командир увидел у берега огромную коробку океанского парохода. Флага не было видно, поэтому определить национальность корабля не удалось.

- Не наш, заморский, - комментировал скорый на слова Глеб Косухин. - наши по земле не ходят.

В полумиле от выброшенного на берег судна беспорядочно торчали палатки, тлели костры. Самолет сделал круг и вскоре закачался на легкой зыби неподалеку от морского гиганта, на борту которого большими буквами было написано: "Винстон-Сален". Это оказался американский сухогруз из состава Семнадцатого конвоя.

"Потерпели бедствие, - решил Мазурук, но тут же его взяло сомнение, так как никакого шторма не было. - Может быть, получили повреждение в сражении? И тут внезапная догадка, как электрическим током, пронзила мозг: - Конечно же, на союзников напала подводная лодка, которая ускользнула от нас! Надо немедленно оказать людям помощь".

Странное зрелище представлял из себя "лагерь". Повсюду валялись разбитые ящики с продуктами, пустые винные бутылки, банки из-под консервированного пива. И среди этого беспорядка тут же на брезентах и матрацах лежали матросы. При виде русских они вскакивали, приветствуя их возгласами и жестами. Один из парней, долговязый детина с бакенбардами, подошел и представился:

- Боуснс мейт{5}.

Боцман держался на ногах не очень твердо, добродушное лицо его выражало полное блаженство. Он смотрел на летчиков, как обычно пьяный смотрит на трезвого, - с выражением величайшего сочувствия.

- Где капитан? - по-английски обратился к нему Мазурук.

Не меняя позы и выражения лица, великан протянул

руку по направлению большой палатки, что стояла неподалеку:

- Там!

Командир "Винстона-Салена" спал, лежа на спине, и храпел. Густая щетина на его щеках топорщилась, как колючки ежа, а усы, давно не правленные, почти срослись с остренькой бородкой. Разбудить его оказалось не легко. Летчики потрясли капитана как следует, лишь тогда он проснулся. Помутневшим взглядом обвел присутствующих и вдруг подскочил как ужаленный. Он понял, что перед ним советские люди.

- Русские, наконец-то! Милости прошу, очень рад, очень рад... С кем имею честь?

Изо рта его ударило перегаром. Летчики поморщились. Но тем не менее Мазурук вежливо отрекомендовался.

- Летчики! - воскликнул американец. - Какое счастье, а я принял вас за моряков. С вами мы быстрее попадем на Большую землю. Как мы соскучились по ней!

- Об этом не трудно догадаться, капитан, - ответил Мазурук. - Но это к делу не относится. У меня несколько вопросов. Прежде всего прошу объяснить: что здесь произошло? Авария или просто пикник среди экзотической природы Севера? Если вам нужна помощь, мы окажем ее, в противном случае честь имеем кланяться.

Капитан, уже совсем пришедший в себя, подскочил к полковнику, схватил его за рукав:

- Постойте. Я сейчас все объясню. Может быть, выпьете?

- Нет!

В палатку вошли два молодых офицера, совершенно трезвых и опрятных. Их белые манишки и кольца на холеных руках совсем не вязались с тем, что летчики наблюдали вокруг. Это и удивило и обрадовало. Видно, не все подражали капитану. Но вскоре пришлось разочароваться. За внешним лоском скрывались такие же мелкие душонки.

- Наши старшие артиллеристы, - представил их капитан. - Наверное, скоро подойдут остальные.

Капитан налил полстакана виски, разбавил его содовой водой, быстро опрокинул и зябко поежился.

Все молчали, ожидая его рассказа о происшедшем, и капитан начал:

- Когда Семнадцатый конвой разбрелся в разные стороны, спасаясь от немецких подводных лодок, мы взяли курс на Новую Землю. В этом районе меньше всего можно было ожидать нападения. Мы почти достигли цели, когда наш радист перехватил сигнал "SOS", который посылал тонущий американский пароход "Олопана". Он был торпедирован подводной лодкой. Тогда я дал команду немедленно выбросить судно на берег. Нас ничуть не привлекала судьба "Олопаны", а драться с немцами, нет уж, увольте!

- Судно повреждено? - поинтересовались летчики.

- Нет, но крепко сидит на мели, - поторопился ответить капитан. После небольшой паузы он вдруг заговорил тоном раскаявшегося. - Какой же я осел, что ввязался во всю эту историю! - продолжал он, ухватившись руками за голову. Сидел бы дома. У меня под Сан-Франциско апельсиновая плантация. И она дает, ей-богу, неплохой доход. Зачем только пошел в этот рейс! Правда, фирма посулила немалый заработок, а у меня... - Капитан вдруг полез в карман и достал семейную фотографию, которую стал всем совать под нос, а затем уже плачущим голосом добавил: - Моя жена и дочки, смотрите, какие очаровательные девочки. Все ради них...

Мазуруку надоела эта плаксивая болтовня. Он резко прервал капитана:

- У нас мало времени, чтобы слушать ваши рассказы, прошу отвечать по существу. Меня интересует, пробовали ли вы сняться с мели?

Тот замахал руками:

- Что вы, что вы? Это сделать невозможно. Вот офицеры вам подтвердят то же самое.

Те соглашались с капитаном, кивали головами, он между тем продолжал: