Сказание о страннике

Когда поздно ночью Болдх уходил из трактира, голова его гудела от шума, музыки и крепкого хогеровского эля. Едва не упав несколько раз по пути, он наконец добрался до входа в храм. Перед тем как войти внутрь, странник обернулся и всмотрелся в ночную мглу, накрывшую болота. Ничего.

Тут ему вспомнились слова Лесовика: «Руна Неведения стала неотъемлемой частью нашего похода и пребудет с нами до конца».

* * *

Слова ещё звучали в его опьяневшем мозгу, когда Болдх заметил, как из окна их спальни выскользнула какая-то тень. В руках незнакомец держал мешок и огромный боевой топор.

— Эй! Это моё! — закричал ошарашенный Болдх. — Вернись немедленно, подлый воришка!

Возмущённый до глубины души, странник рванул следом за грабителем. Во время погони он несколько раз падал и врезался в стены; одежда так и норовила уцепиться за каждый выступ. Вор убегал очень быстро, но Болдх не собирался терять его из виду. Этот топор принадлежал ему так долго, что уж и не упомнить. И хотя странник не испытывал особой любви к оружию, к ворам он питал сильнейшую ненависть.

Грабитель промчался вниз по улочкам старого города, перебежал на дамбу по пружинящему мостику и спрыгнул на идущую вдоль неё дорогу, постоянно оглядываясь на бегущего следом странника, осыпающего его проклятиями.

Вор понёсся по длинному переходу прямо в болота.

— Как же так! — воскликнул Болдх. Он был уверен, что все мостики ведут к пристани или заканчиваются тупиком.

Но грабитель точно знал, куда направляется. Пока Болдх громыхал по шатким доскам перехода, вор спрыгнул вниз, приземлившись не в воду, а на твёрдую землю, и тотчас бросился прочь, исчезнув во тьме.

Зарычав от ярости, Болдх кинулся следом за едва различимой тенью по скользкой земле. Ему и в голову не пришло прекратить погоню. Странник не сомневался, что сумеет догнать грабителя, бегущего с мешком и тяжёлым топором.

Они всё бежали и бежали, направляясь куда-то вверх. Чем выше они поднимались, тем суше становилась земля под ногами. Когда Болдх уже готов был схватить вора, тот неожиданно исчез.

— Что! Где? — Странник с трудом переводил дыхание. Он почти полностью протрезвел. — Выходи, ты... ты, ублюдок!

Только сейчас Болдх осознал, что находится довольно далеко от города, среди болот. Всё вокруг было неподвижно, разве что лёгкий летний ветерок шевелил его волосы. Ни звука. Кромешная тьма и пустота.

Случайно странник споткнулся о тростник, и тотчас ночь наполнили пронзительные вопли, стоны, кряканье.

— Вот трещотки! — проклинал Болдх болотных птиц, силясь прийти в себя.

Но что это? Расщелина, слева в камнях! Странник тихонько подкрался к ней и едва не свалился вниз.

Похлопав себя по одежде, он удручённо отметил, что светильника не захватил. Должно быть, оставил его в храме. «Куна на вертеле!.. Неужели вор?.. Нет! Только не это!»

Болдх решил бросить бесполезные стенания, ведь он не знал — был ли светильник украден или нет. Ещё раз ощупав одежду, он с радостью наткнулся на огниво, а пошарив по земле вокруг расщелины, нашёл сухую палку. Через несколько минут у него в руках уже был слабо мерцающий факел.

Перед странником открылась длинная шахта, уходящая во тьму. Отбросив сомнения, Болдх ступил вниз.

В этот же миг его ноги поскользнулись на рыхлой влажной земле, и он со всей силы рухнул на задницу. Завопив от боли, странник осыпал грабителя проклятиями. Но вместо того, чтобы быть осторожней, вскочил на ноги и рванул вперёд. Злость и осознание собственной глупости лишь подталкивали его. Через некоторое время он опять поскользнулся, полностью потерял равновесие и погрузился во тьму.

* * *

Пульсирующая головная боль привела Болдха в чувство. К горлу подступала тошнота. Поначалу он ничего не мог разглядеть, затем перед глазами что-то замерцало. Свет становился всё ярче, причиняя боль затуманенным глазам и, словно иголками, пронзая отупевший мозг. Со странной отрешённостью Болдх смотрел на пульсирующее сияние. Острые камни болезненно впивались в щёку.

«Факел!» — неожиданно вспомнил странник и, пошатываясь, встал. Он подхватил самодельный факел как раз в тот момент, когда огонь собирался потухнуть, и тихонько подул на него, возвращая пламя к жизни. Огонь медленно разгорелся, и Болдх вытянул факел вперёд.

Кровь резко прилила к голове, тошнота усилилась. Странник пошатнулся, сильно ударившись о стену шахты. Вытянув свободную руку, он опёрся о камень, пытаясь унять дрожь в ногах и головокружение. Медленный вдох... выдох, вдох... выдох.

«Я не мог быть без сознания долго», — решил Болдх, глядя на факел и стараясь представить прохладный лиственный лес и сверкающие водопады. Обычно это помогало. Вскоре он заметил, даже скорей почувствовал, как струйки ледяной воды, стекающие по стенам, сочатся у него меж пальцев. Шум в голове почти стих.

«Хогеровский эль! Пусть запихнут свой секретный рецепт прямо себе в задницы!»