Сказание о странствии и путешествии по России, Молдавии, Турции и Святой Земле. Том второй.

Вышли на площадь к святым вратам великого Воскресенского храма. На той площади, на правой стране, к армянской церкви, видны на мраморе следы ног Омира турчанина, уверовавшего во Христа. Близ самых святых врат, на левой стране, стоит средняя колонна, мраморная с трещиною, из которой изшла благодать, т. е. святой свет, и которая от всех почитается, и все ее целуют, как православные, так и не православные и армяне. О сем происшествии хощу здесь немного написать, как о нем православные христиане восточные единогласно говорят, да и самые турки утверждают. В стене есть мраморная плита, вся исписана; и говорят, что самое это происшествие написано; но мы читать не можем, потому что писано сирскими буквами, на арабском языке; и я только слышал, но не читал; а происшествие было якобы такое: «Во едино время, когда греки были до конца отягчены турецким игом, богатые армяне вздумали вытеснить греков от Гроба Божия, и из Воскресенского храма; собрали великую сумму денег, и подкупили Оттоманскую Порту и все иерусалимское начальство, уверяя неверных, что святой свет сходит не ради греков, но ради всех христиан, и ежели мы, армяне, будем там, – тоже получим. А турки жадны до денег, податливы на подкуп, и потому сделали по армянской воле, и утвердили, чтобы армянам одним получать святой свет. Армяне весьма возрадовались, и писали по всем землям к своим единоверцам, чтобы шли больше на поклонение, что их воля; и сошлось их многое множество. Наступила Великая суббота: армяне все взобрались в храм, а греков бедных турецкое воинство выгнало вон. О, какой неизреченной горести и скорби исполнились греки! Едино было им утешение – Гроб Спасителя, и от того их отлучили, и святые врата для них затворили! Армяне внутри церкви, а православные на улице; армяне веселятся, а греки плачут; армяне торжествуют, а греки горько рыдают! Православные стояли против святых врат на площади, а кругом стояло турецкое воинство, караулили, чтобы не было бунта. Как сам Патриарх, так и все стояли со свещами, имели надежду хотя от армян в окно получить благодать. Но Господь восхотел другое устроить, и показать истинную веру Своим огненным перстом, и утешить Своих истинных рабов, смиренных греков. Уже пришло время, в которое сходит благодать, но ее нет; армяне испугались, начали плакать, и просить Бога, чтобы послал им благодать; но Господь не услышал их. Уже полчаса прошло и более, а святого света нет. День был чистый и красный. Патриарх сидел в правой стране. Вдруг ударил гром, и на левой стране средняя колонна мраморная треснула, и из трещины вышел огнь пламенем. Патриарх встал и зажег свои свещи, и от него зажгли все православные христиане. Тогда все возрадовались и возвеселились; а православные арабы от радости начали прыгать и скакать, и кричать: „Ты еси един Бог наш Иисус Христос; едина наша истинная вера – православных христиан!“ И начали бегать по всему Иерусалиму, и подняли по всему граду шум и крик. Они и доднесь творят этому память, прыгают и кричат кругом Божия Гроба, хвалят единого истинного Бога, Иисуса Христа, и ублажают православную веру. Воины же – турки, кругом стоявшие на страже, видевши сие чудо, весьма удивились и ужаснулись. Из числа их один, именем Омир, стоявший у Авраамиева монастыря на страже, тотчас уверовал во Христа, и закричал: „Един истинный Бог Иисус Христос; едина истинная вера – православных христиан!“ А сам прыгнул вниз к христианам, вышины более 15 аршин, и ноги его ступили на твердый мрамор, как на мягкий воск; и доднесь видны два следа его, изображены как на воску; хотя не православные и стараются их загладить, но я еще своими очами видел, и своими руками осязал. И колонна с трещиною опаленная стоит. Воин же Омир, спрыгнув, взял свое оружие, железом воткнул в камень, как в мягкий воск, а сам беспрестанно прославлял Христа. За сие турки отсекли ему голову, а тело его сожгли; кости же его греки собрали, положили в раку, и поставили в женском монастыре Великой Панагии, где и доднесь источают благоухание. Армяне внутри у Гроба Божия ничего не получили, остались с одним стыдом. Паша Иерусалимский и прочие турецкие начальники весьма вознегодовали на них, хотели их всех изрубить, но убоялись султана; только наказали тяжко: говорят, давали каждому есть разной нечистоты при выходе из храма».

16. Вход во храм Гроба Божия