Сказание о Великой битве потомков Бхараты

Сойдя с колесниц, витязи приблизились к Дурьодхане, пораженные горем. С глазами, полными слез, сказал Ашваттхаман, тяжело вздыхая: «Поистине, нет ничего постоянного в мире людей, если я вижу тебя, о государь, распростертого на голой земле и покрытого пылью. Ты правил всей землей, а теперь, покинутый всеми, лежишь здесь, в этой дикой глуши. Поистине, трудно познать пути всемогущего Ямы». Дурьодхана же отвечал плачущему Ашваттхаману и его спутникам: «Смерть приходит ко всем живым существам. Благо мне — какие беды ни одолевали бы меня, я никогда не бежал от смерти в битве! Меня сразили, обманув, коварные враги — благо мне! Благо мне — я вижу вас троих, избежавших гибели в бою! Не печальтесь же обо мне! Если истинно священное писание — я обрету вечное царство на небесах».

Одолеваемый горем и гневом, сын Дроны обратился тогда к царю, сжимая руки, голосом, хриплым от слез: «Тебя убили бесчестно, подло обманув. Слушай же меня, о Дурьодхана. Клянусь самою истиной, клянусь верой и благочестием, сегодня же я отправлю в обитель Ямы всех панчалов на глазах у Кришны! Клянусь тебе, о царь!»

И трое витязей покинули берег озера, томимые печалью и тревогой.

ИЗБИЕНИЕ СПЯЩИХ

Ашваттхаман, Крипа и Критаварман направились к югу; вблизи лагеря Кауравов, заслышав шум и голоса победоносных врагов, они свернули в сторону и, опасаясь преследования, вступили в обширный густой лес. Прежде чем наступила темнота, они, пробираясь по лесу, увидели огромный баньян с тысячью ветвей, самое большое из всех деревьев в лесу. Мучимые усталостью и ранами, полученными в сражении, витязи распрягли коней и, сотворив вечернюю молитву, расположились на отдых под сенью того баньяна.

Наступила ночь, и тысячи звезд зажглись на темном небе. Зловещие крики и вой ночных животных, бродящих во тьме, послышались отовсюду. Распростершись на голой земле, утомленные Крипа и Критаварман, витязи, достойные лучшего ложа, вскоре погрузились в сон. Но Ашваттхаман, терзаемый горем и жаждой мести, не мог заснуть. Сидя под деревом, он озирал окрестный лес и увидел, что ветви баньяна, под которым они расположились, усеяны тысячами ворон, угнездившихся здесь для ночного отдыха. Сидя рядом на ветвях, птицы спали. Тогда Ашваттхаман увидел огромную сову устрашающего вида с зелеными глазами и темным телом, с большим клювом и длинными острыми когтями. Бесшумно подлетев к баньяну, сова опустилась на его ветви и стала убивать спящих ворон одну за другой, отрывая им головы и крылья и разрывая их тела своими острыми когтями. Земля под баньяном покрылась мертвыми птицами.

Наблюдая за совой, глубоко задумался Ашваттхаман. «Сова дает мне урок ведения войны, — сказал он себе. — Пришел час исполнить твою клятву, Ашваттхаман. Пусть порицает меня, кто хочет. Благородные Пандавы на каждом шагу совершают бесчестные и отвратительные деяния. Люди же одобряют те поступки, которые ведут к успеху». И, приняв ужасное решение, сын Дроны разбудил Крипу и Критавармана и поведал им о том, что замыслил.

«Дурьодхана, отважный витязь, убит предательски на глазах глумящихся врагов, и Бхимасена попирал ногою его голову, — сказал Ашваттхаман. — Мы слышали сегодня их торжествующие клики. Но, прежде чем наступит утро, я отомщу, перебив их всех, пока они спят в своих шатрах».

В ужаве отшатнулись Крипа и Критаварман от Ашваттхамана, слыша эти слова. После недолгого молчания Крипа сказал: «Похвально твое стремление отомстить, сын Дроны. Я знаю, что бесполезно отговаривать тебя. Мы оба поможем тебе, но только утром, при свете дня. Завтра мы втроем нападем на врага, о славный витязь! А теперь усни, чтобы сразиться с врагом со свежими силами завтра». — «Как могу я спать сейчас, — возразил Ашваттхаман, — когда гнев и горе переполняют мое сердце? Как могу я спать, когда не отомщены мой отец и Дурьодхана и другие отважные воины, павшие в битве, когда жив Дхриштадьюмна, и я не убил его в сражении? Только истребив моих врагов во время их сна, я усну спокойно». — «О сын мой, прошу тебя, не совершай того, в чем придется раскаиваться потом! — воскликнул Крипа. — Панчалы спят сейчас, доверившись ночи, сняв доспехи и оружие. Тот, кто осмелится поднять руку на беззащитного, отдавшегося во власть сна, сойдет в бездонный и бесконечный ад, и не будет для него надежды на спасение». — «О брат моей матери, все, что говоришь ты, верно, — отвечал Ашваттхаман. — Но я поклялся отомстить и не найду покоя, пока не исполню клятву. Пандавы давно уже разбили мост справедливости и чести на тысячу обломков. Вспомни, как погиб мой отец, как погибли Бхишма, Карна, Бхуришравас, как погиб Дурьодхана. Стоны благородного царя, распростертого на земле с раздробленными бедрами, разрывают мое сердце! Нет человека на земле, который заставил бы меня отказаться от моего решения!»