Сказание о Великой битве потомков Бхараты

«Не радует меня победа, добытая такою ценой! — молвил печально Юдхиштхира в тот же день братьям и Драупади и собравшимся вокруг них приближенным брахманам. — Ужасна доля кшатрия! Гнев и насилие, гордость и алчность сопутствуют его деяниям в борьбе за власть. Рушатся надежды отцов, бесплодны заботы матерей — сыновья их гибнут под ударами вражеского оружия, не обретя желанного царства. Добро — в освобождении от страстей, в терпении, самоотвержении, чистоте и непричинении зла живому. Я ухожу в леса, я буду жить без печали смиренным отшельником вдали от мира! Царствуй ты, о Арджуна! Я слагаю с себя это бремя». — «Зачем отрекаться от мира сейчас, когда мы победили? — возразил ему Арджуна. — Не уходить в леса, а насладиться наконец плодами победы настало время. Мы обрели богатство, а кто богат, тот счастлив, кто богат, тот мудр, того не покинут друзья и родные». — «Кто беден, кого постигли невзгоды, кто состарился, кто лишился власти — тот пусть уходит отшельником в леса, — продолжил речь брата Бхимасена. — Что толку в бездействии? Достойно ли оно царя, и к чему доброму оно приведет? Недвижные горы и деревья были бы тогда первыми во всем, если бы отречение от действия имело смысл. Нет, должно действовать. Каждый да исполняет свой долг. Пусть нищие и еретики уходят от мира». А Сахадева сказал: «О чем печалишься ты, о царь? Не надо жалеть о погибших врагах. Ведь если душа бессмертна, как учат брахманы, нет беды в убиении тела. Если же душа гибнет вместе с телом, значит, нет загробной жпзни, но нечего тогда и бояться посмертной кары за убийство». — «Не это страшит меня, — отвечал Юдхиштхира. — Я больше не могу перенести зла и жестокости, без коих не обойтись царю на престоле. Лучше я откажусь от пищи и уморю себя голодом, чем буду продолжать причинять зло людям». Но братья и Драупади не отступались от него. «Ты — царь и должен править. Негоже уклоняться от исполнения долга, нет в том добродетели», — твердили они. И Юдхиштхира отказался от своего намерения.

Но он не мог преодолеть своего горя и долго еще сидел на берегу Ганга, проливая слезы. Братья, Кришна и сам старый царь Дхритараштра приходили утешать его. Пришел к нему туда и премудрый Вьяса. «Не печалься, о царь, — сказал он Юдхиштхире. — Я знаю, мысль о греховных деяниях, совершенных в прошлом, терзает твое сердце. Но существует искупление грехов. От них можно очиститься покаянием, принесением даров, жертвоприношением. Даже боги, о царь, приносят жертвы, тем держится их могущество, тем одолевают они демонов. Соверши великое жертвоприношение коня, Юдхиштхира, как некогда совершил его Бхарата, сын Душьянты, твой славный предок. Этот обряд дарует царю власть над миром и очищение от грехов». — «Но великое богатство потребно царю для совершения этого жертвоприношения, — возразил Юдхиштхира Вьясе. — Из-за злокозненного Дурьодханы опустошена страна Куру. Где возьму я достаточно золота, чтобы достойно одарить жрецов?» — «Есть несметные сокровища в горах Хималая, — отвечал мудрый Вьяса. — Некогда царь Марутта, отпрыск солнечного рода, совершил великий обряд, на который призвал самого повелителя богов Индру. Золото, оставшееся от щедрости Марутты, брахманы спрятали в северных горах. Ты добудешь его и вновь наполнишь свою казну». И Вьяса обещал Пандавам, что укажет им путь к сокровищам древнего царя. Тогда воспрянувший духом Юдхиштхира объявил братьям и приближенным о возвращении в Хастинапур.

В Хастинапуре Кришна испросил у Юдхиштхиры разрешения наведаться в Двараку, столицу рода Яду. Царь благословил его в дорогу: «Ступай, о могучий, уже давно ты не бывал в своем! городе, давно не видался с родичами своими, всюду сопровождая нас на войне и в мирные дни. Передай привет от нас двоюродному деду нашему Уграсене и твоему брату, доблестному Баладеве. Не забывай о нас и возвращайся к началу великого обряда, который мне предстоит совершить». И Юдхиштхира предложил Кришне взять с собою все сокровища из царской казны, какие он пожелает. Но сын Васудевы отказался взять что-либо. «Все, что есть там, принадлежит тебе одному», — сказал он Юдхиштхире. И он отбыл в Двараку вместе с сестрой своей Субхадрой, матерью Абхиманью. Пандавы и знатные горожане проводили их на некоторое расстояние от Хастинапура, а затем вернулись в свою столицу и стали готовиться к великому жертвоприношению коня.