Сказание о верном друге. Тайна седого тугая

В начале четырнадцатого века венецианцы заключили соглашение с ханом Узбеком о торговле и о транзите товаров. Однако торговле всегда мешали войны. В конце века грозный Тимурленг захватил и разрушил богатые торговые города Сарай и Органчи и тем нарушил великий торговый путь в Среднюю Азию. С этого времени товары, доставленные к Гирканскому морю, грузились на корабли и направлялись к его южному побережью, к городу Астрабаду.

Итальянцы были хорошими мореходами, и Гирканское море на их карте того времени выглядело почти так же, как теперь. Зато Средняя Азия изображалась по-прежнему, по картам Птолемея. Наша Сырдарья называлась Яксарт, и на карте ее обозначали текущей с востока на запад и впадающей в Гирканское море. Правители среднеазиатских государств — ханы и эмиры — вместе с невежественным духовенством с древних времен препятствовали проникновению в этот район исследователей, жестоко преследовали своих ученых. Известны случаи, когда путешественников, проникших в Среднюю Азию, заточали в тюрьмы на долгие годы как преступников. И только много позже русские военные, а потом советские географы и картографы тщательно изучили каждый уголок нашего края и составили точнейшие карты, где правильно изображены не только моря и реки, но даже маленькие поселки и кишлаки… Спать давно пора, заговорились мы с вами, — спохватился Серафим Александрович.

— Расскажите еще, ведь не поздно. Завтра поспим подольше, — попросил Пулат.

— В другой раз. Не последний же у нас вечер у костра.

Когда ребята залезли под свой полог, Пулат шепнул Радику:

— Я первый подежурю.

Ему хотелось осмыслить рассказанное, хоть примерно изобразить в дневнике, как выглядела древняя карта. Интересно сравнить ту карту с нашей. Но каково было путешествовать по незнакомым странам без точных карт!

Пулат ясно представил длинную вереницу груженых верблюдов, медленно бредущих по выжженной степи к манящему зеленому берегу желтой реки. Караван охраняется вооруженными всадниками тоже на верблюдах. Седой купец в пестром наряде достает из-за пазухи шелковый платок, на котором нарисована карта с Гирканским морем и рекой Яксарт.

Ночные шорохи и крики уже не так беспокоили мальчика, как в первую ночь, и он как-то незаметно уснул над своим дневником, даже не выключив фонарика.

Глава восьмая НОВЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ, НОВЫЕ ЗАГАДКИ

Шарип-ака видел нашего врага. Никто не хочет верить, а нас кто-то преследует.

Я знаю кто!

Своими глазами я видел (свидетелей нет) зайца, немного маленького (..............), лисицу (.....) и много грачей. По-латински я дома напишу.

Из дневника П. Хангамова

Радик проснулся, как от толчка. Серел рассвет. Похрапывал Серафим Александрович.

— Ух ты! Часовой называется! — Он выключил фонарик. — Сам дрыхнет и меня не разбудил.

Очень хотелось Радику растолкать товарища, но вдруг сквозь шум ветра он явственно услышал скрип весел в уключинах.

Сердце заколотилось. Кто-то чужой подкрадывается к лагерю! Мальчик замер. Может, показалось? Все тихо.

В одних трусах Радик выскользнул из-под полога. Не чувствуя утреннего холода, подобрался к самой воде. Лодка была на месте, но при бледном свете зари он увидел неподалеку на песке свежий след от киля чужой лодки.

Так и есть! Недавно кто-то здесь причаливал. Кто? Зачем? Будить Пулхана? Нет времени, ведь только что слышен был скрип весел… Записку бы оставить. Да, прямо на песке!

На миг задумавшись, Радик написал: «Пулхан, Радон».

Пулат поймет.

Выследить незваного гостя, не дать ему скрыться! Торопливо пошел он по песчаной отмели. Кончилась отмель, поднялся на обрывистый берег. Скоро уже заводь, где накануне Радик поймал свою первую рыбу.

Вдруг перед ним возник страшный лохматый пес и не спеша двинулся навстречу…

С ловкостью кота Радик взлетел на джиду, не заметив сгоряча, что поранился об острые иглы.

Пес подбежал к дереву, глухо и лениво гавкнул, походил вокруг и улегся неподалеку.

— Откуда ты взялся, зверюга? — говорил ему Радик дрожащим голосом. — Иди своей дорогой. У меня срочное дело. Понимаешь ты или нет? Я же вижу, ты не дикий, сторожи двор хозяйский или стадо. Я не вор. Видишь, у меня ничего нет… Трусы одни…

Пес дружелюбно шевельнул хвостом, но поста не покинул.

— У, зверюга! — продолжал мальчик, чуть не плача. — Притворяешься, а слезу — сожрешь. Вон у тебя брюхо какое, как у дирижабля.

Его охватило отчаяние. Что же делать? Не сидеть же до вечера на этой колючке! Звать на помощь или ждать, пока товарищи выручат?

А ветер крепчал и все заметнее раскачивал дерево…

Пулат проснулся от того, что конец полога щекотал и щекотал ему лицо. Он сообразил: это Радька вылез и не заправил полог под кошму. Порывами налетал ветер, под берегом тяжело плескались волны.

Пулат полежал с закрытыми глазами. Друг не возвращался.