Сказание о житии блаженной старицы, матушки Матроны

     Ранее общение с матушкой было такое: придешь, спросишь, получишь облегчение, покой душе, и уйдешь (Матронушка всегда была краткой, без лишних слов и посиделок, кого-либо). Осенью в 1942 г. Матронушка поселилась у нас в Староконюшенном переулке. А это было так: я приехала в Сокольники, где матушка летом часто жила в маленьком фанерном домике, отданном "на время" благодетелями. Была глубокая осень... Я вошла в домик, а в домике сырой, промозглый густой пар, топится железная печка - буржуйка. Я подошла к Матушке, а она лежит на кровати лицом к стене, повернуться ко мне не может, волосы примерзли к стене, еле отодрали... Я в ужасе сказала: "Матушка, да как же это? Ведь вы же знаете, что мы с мамой живем, брат на фронте, отец в тюрьме, неизвестно где, две комнаты у нас - 48 метров, отдельный вход, теплый дом - особняк! Почему же вы не попросились к нам? Матушка вздохнула тяжело и сказала: "Бог не велел, чтобы ты потом не пожалела!"

     Вскоре к нам приехала Матушка и ее прислужница Пелагея, с маленькой трехлетней сироткой - Ниночкой, мы их прописали к себе. Вот здесь - то я видела много... К Матушке приходило иногда по 40 человек, чего только не видели и чего только не узнали... Кто такая была Матронушка? Матушка была воплощенный ангел-воитель, не просто подвиги, а меч огненный был в ее руках, для борьбы со злой силой. Она лечила молитвой, водою... От рождения была святая, не как другие подвижники своими, подвигами получали со временем святость. Она была маленькая, как ребенок, все время лежала на кроватке, на боку, на кулачке. Когда принимала, она садилась скрестив ножки, две ручки вытянуты прямо в воздухе, наложит пальчики на голову стоящего перед нею на коленях человека, перекрестит, скажет главное, что надобно его душе, помолится. Она жила, не имея своего угла, имущества и запасов, кто пригласит, там она и живет, жила на приношения, которым она не была хозяйка. Была в послушании у злой Пелагеи, она всем распоряжалась, пила, и отдавала своим родственникам. Без ее ведома Матушка не могла ни пить, ни есть. Иногда губы у нее пересохнут, она жалобно просит Пелагею: "Пить хочу", а та, грубым голосом, выпившая, поевшая втихаря, лежа на кровати: "Не время тебе пить!" Мы тихонько подносим еду и питие, а Матушка не берет - иногда и сутками. Когда умирала "злая Пелагея", а это было летом в Царицыно, в 1949 г., Матушка сказала, чтобы никто не входил в ту избу, сама принимала в другой, смежной избе. Три дня и три ночи Пелагея кричала, что не может умереть... Матушка помолилась, а она кричала: "Возьмите, возьмите". Одна из пришедших, по имени Даша, вбежала к Пелагее, взяла что-то и выскочила. Пелагея умерла.

     Матушка знала все события вперед. Ее жизнь была народ, каждый день поток скорбей и печалей приходящих... Помощь больным людям, утешение и исцеление их. Исцелений было много от ее ручек. Возьмет двумя руками голову плачущих страдальцев, пожалеет, поможет святостью своею, и люди уходили, как на крыльях... А она вечером тихо, обессиленная, только вздыхает и молится ночи напролет. У нее на лбу была ямка от пальчиков при крещении крестом. Крестилась медленно, усердно, пальчики искали ямку... Много было случаев, когда она говорила приходящим на их вопросы: "Жив? Нет?" Кому скажет жив, ждите... Кому отпевать и поминать. У мамы была подруга, три раза получила извещение о смерти мужа, а Матушка свое "жив, придет на "Казанскую"! Постучит в окошко…"

     Кончилась война, а его так и нет, и вот в 47-м году он пришел и все так и было. Этот человек и теперь жив - Хиров Тимофей Федорович. Весной 1948 года он достал икону Казанской Божией Матери и пешком от Кутузовки донес ее до Царицыно, где в то время Матушка гостила.

     Когда началась война. Матушка просила всех приходящих к ней приносить ивовые ветки, она их ломала на палочки одинаковой длины и очищала их от коры и молилась. Пальчики были все в ранках. Часто говорила, что бывает невидимо на фронтах, помогает... Даже про Гитлера много рассказывала, говорила, что Гитлер не погибнет, сбежит с Евою и сначала будет скрываться на Украине, а потом сумеет уехать за границу. После войны я была страшно бедна, одеть нечего, пальто изношено; а Матушка твердит: "Все-то у тебя будет", по пальчикам пальто считала, сколько! И действительно после лагеря я никогда не нуждалась в чем либо. Я часто говорила: "Матушка, я плохая, грешная, исправиться сама не могу (была вспыльчива, горда, самоуверенна и т.д.), что делать? А Матушка мне: "Ничего, ничего, выполем травку, сорняк, потом попоим молочком, и будешь ты у нас хорошая!"