Сказание об Алёше

– Вот так! Сядь и покак! – Улыбнулся Алёша, разваливаясь на стуле. – Кстати, на счёт дефекации. Эту проблему тоже необходимо решить.

7

Через каких-то пару месяцев после памятного ужина, на кафедре робототехники «Н-ского института высоких технологий», собралась комиссия. Состав комиссии оставался почти незыблемым, только в высоком кресле председателя теперь восседал Трескунов. Лицо его лоснилось, бородка была пострижена «а-ля Николай Второй», располневшее тельце облачено в шёлковую рубашку, строгий, заколотый золотой булавкой галстук и шикарный немецкий костюм (брэнд которого автор не может огласить, дабы не нарушать «Закон о рекламе»). Сквозь идеально отшлифованные, обрамлённые золотой оправой, стёкла очков, Трескунов прищурившись смотрел на стоявшего в центре зала человека.

Вид этого человека был поистине жалким. Он был одет в нелепый жёлтый свитерок, подчёркивающий критическую округлость живота, при которой уже не рекомендуется носить что-то обтягивающее. Колени на его джинсах были настолько вытянуты, что болтались на уровне голеней, а кеды…кеды он похоже сохранил ещё со школьной поры. Череп человека был гладко выбрит, несмотря на то, что волосы итак добровольно покинули его центральную часть. Было видно, что человек этот пытается выглядеть моложе своих лет. Ему было необходимо омолодиться, так как он уже давно вышел из возраста, в котором можно стоять перед какой-либо приёмной комиссией. Скажем больше: двойной неловкости человеку придавало то, что он когда-то сам был председателем этой комиссии. Теперь, надеюсь, вы его узнали.

Бывший председатель переминался с ноги на ногу и взглядом собаки, сидящей у стола с ужинающими хозяевами, смотрел на членов комиссии.

– Я могу начинать? – Обратился жалкий человечек к Трескунову, молитвенно складывая руки.

– Одну минуту, Панасюк! – Трескунов двигал очки вдоль переносицы, будто настраивая фокус микроскопа. – Мы ждём ещё одного, приглашённого члена комиссии. Думаю, ему должна быть интересна ваша разработка.

Стоящего перед учёными мужами, забила мелкая дрожь, при этом он не мог скрыть улыбки. Судя по всему, он знал о ком идёт речь и даже возлагал на него какие-то надежды.

И вот, дверь скрипнула и ожидаемый инкогнито появился на пороге аудитории. Увидев вошедшего, все члены комиссии сощурились, словно от упавших на них солнечных лучей, а зажмурившийся от счастья Панасюк, едва удержался, чтобы не упасть.

Пламенно-рыжий, элегантно одетый, белозубо улыбающийся, Алёша, скрипя крокодиловой кожей ботинок прошёл к столу комиссии. Сидящие начали было приподниматься и уже потянули руки к старому знакомому, но тот, с невозмутимым видом, прошествовал мимо.

– Имею честь представить…– провозгласил вытянувшийся в струнку, Трескунов. – Степан Кириллович Фокс, депутат государственной думы и…

Дальше Трескунову потребовался листок, на который он заблаговременно выписал все Алёшины регалии. Он перечислял длинные, не укладывающиеся в одну строчку названия должностей, перед вытянувшейся во фрунте комиссией, и в это время чувствовал себя судьёй, который зачитывает бесконечный приговор. Закончив, он громко захлопал в ладоши, сподвигая к овации членов комиссии.

– У вас неполная информация…– махнул рукой, развалившийся на стуле (в то время, как остальные продолжали стоять) Алёша. Ещё я являюсь почетным членом…

Теперь, к стыду Трескунова, незаслуженно забытые им звания и должности вынужден был зачитывать сам их обладатель.

Когда представление гостя было закончено, и уставшие члены комиссии, наконец-то смогли сесть, слово опять взял Трескунов.

– Степан Кириллович оказался здесь почти случайно. В наших краях он проходит курс реабилитации, а сюда заглянул по моей просьбе. Если выразиться точнее, просьба исходила от нашего сотрудника, который защищает свой проект.

Алёша недовольно взглянул на Трескунова а потом метнул зелёные молнии в стоящего перед комиссией человечка.

– Д-да это было по моей просьбе. П-просто это наша новая концепция. Я с-сказал директору, что хочу озвучить её именно в вашем присутствии…– Монолог Панасюка стремительно таял под беспощадным светом зелёных лучей, а потом вовсе превратился в писк и оборвался.

– Значит ты захотел прыгнуть через голову начальника и одновременно подлизать мне жопу? Но с этими трюками не сюда, а в цирковое училище. – грозно произнёс Алёша.

– Я вовсе не хотел…– Панасюк хотел сказать ещё что-то, но слова комком застряли в пересохшем горле.

– Слушай, как тебя там…– Алёша раздражённо защёлкал пальцами.

– Михаил Иванович…

– Нет-нет…по фамилии. Михаилов Ивановичей у нас полно…

– Панасюк…

– Ну вот, Панасюк гораздо звучнее и короче. Хотя и Панасюков у нас тоже завались. Так с чем же ты пожаловал, Панасюк? – Алёша, видимо забыв, что пожаловал он, а не Панасюк, скрестил руки на груди.