Сказаніе объ Эле́нди и его сыновьяхъ

Много сосѣдей собрались къ Лучнику. Стали удлиняться дни. Пробудившись, отправился на зарѣ къ уединенной скалѣ, особо стоящей среди ровной земли. Большая круглая сопка высится надъ равниной. Съ нея спускается дорога къ сосѣднему стойбищу. Выше дороги густой темный лѣсъ, влѣво спускается русло горной рѣчки. Видитъ Лучникъ. Съ сопки спускается длинный рядъ ѣдущихъ на оленяхъ. Коряцкіе воины перебили сосѣдей и ѣдутъ къ этимъ стойбищамъ. Думаетъ умомъ: — «Отецъ правду говорилъ — не нужно быть беззаботнымъ. Теперь пожалуй убьютъ меня. Жилище далеко, враги близко, а у меня только посохъ[94] въ рукѣ!..» — «Что же, думаетъ, пусть спрячусь!..» Но развѣ я женщина? Зачѣмъ мнѣ прятаться? Если вернусь, какъ взгляну на отца? Да и безъ пользы. Если спрячусь, перебьютъ товарищей, а меня потомъ все же отыщутъ по слѣду. Побѣжалъ стрѣлою къ густому лѣсу, обогнулъ рѣчку, побѣжалъ прямо къ дорогѣ. Достигъ ихъ дороги, пересѣкавшей рѣку. Тепло на землѣ; весна![95] Пнулъ ногой дорогу, стала безснѣжной во всю длину. Покончивъ, побѣжалъ по надъ рѣкой. Прибѣжалъ въ укромное мѣсто, снялъ одежду, спряталъ въ тайникъ. Нагишомъ побѣжалъ навстрѣчу ѣдущимъ, ибо шумъ приближается. Легъ на безснѣжное мѣсто дороги, вытянулся во всю длину. Они выходятъ изъ лѣсу, передний увидѣлъ нѣчто лежащее: — «Что тамъ такое блеститъ, краснѣетъ?» — «Гдѣ!» — «Вонъ тамъ!» — «Ну-ка, пойдемъ посмотримъ!» На безснѣжномъ мѣстѣ привязали оленей къ санямъ[96], иныхъ опутали деревомъ. Всѣ говорятъ: — «Вмѣстѣ, вмѣстѣ пойдемъ!» Цѣлой грудой пошли къ нему, покинувъ оленей. Подошли. — «Мэй, это что? Силачъ издохъ!.. Эрмэчэнъ умеръ!.. Именно онъ и есть! Тотъ самый, кого мы такъ часто собирались навѣстить!»

Стали кругомъ на склонѣ скалы, дивуются. Вотъ вездѣ у него мясо. Мускулы самые желѣзные, толстые. Касается земли только икрами, задницей и плечами, ибо весьма толстомясъ. Ходятъ по краю скалистаго выступа. — «Умеръ таки онъ! Эрмэчэнъ умеръ!» Даже на членѣ у него мускулъ, толстое мясо. — «Ну, поѣдемъ! Мы и такъ позабавились. Поѣдемъ мы, замедлились здѣсь… Навѣстимъ скорѣе старика, его отчи́шку! Убьемъ всѣхъ! Увидимъ кровь маленькихъ дѣтей!» Они уходятъ къ санямъ. По узкой дорогѣ идутъ рядомъ толпой. Еще не дошли до саней. Онъ тайкомъ поглядѣлъ на нихъ. Передній приблизился къ санямъ. Онъ поднялся на четвереньки и съ ревомъ побѣжалъ за ними вслѣдъ. Быстро бѣгаетъ на четырехъ костяхъ тымйо́lкаl[97]. Испугавшись покойника[98], всѣ они убѣжали въ лѣсъ. Даже олени стали рваться. Гдѣ были ремни слабы, сорвались и убѣжали. Кричатъ повсюду люди, отъ страха плачутъ, убѣгаютъ домой пѣшкомъ. Санки изломаны, олени разбѣгаются въ разныя стороны. Проползъ на четверенькахъ до рѣчки, одѣлся, поймалъ пару оленей, поѣхалъ впередъ, заѣхалъ поперекъ дороги бѣгущимъ и сталъ ихъ избивать. Всѣхъ перебилъ поодиночкѣ. Окончивъ избіеніе, всѣхъ оленей собралъ, а было 60 коряцкихъ воиновъ. Собралъ оленей, какъ цѣлое стадо. Вытянулись санки очень длиннымъ поѣздомъ, ибо ихъ было такъ много, что дорога ихъ отъ передней до задней нарты протянулась черезъ всю рѣку и черезъ косу на рѣкѣ и ушла на гору и перевалила черезъ вершину… Пришелъ домой. Отецъ говоритъ: — «Что за диво? Опять?» — «Ы!» — «Како! Неужели даже ножа не было? Голыми руками убилъ?» — «Ы!» — «Теперь можетъ быть коряки перестанутъ нападать!» И дѣйствительно, перестали.

Сообщено В. Г. Богоразомъ.