Сказание об истинно народном контролере (География одиночного выстрела - 1)

Павел пожал плечами. На этот вопрос он ответить не мог.

- А может, просто воды нагреть, с остатками каши? - предложил летчик.

- Ну, воды нагреть можно, - согласился Федор, - только боюсь, остатков каши не останеться: вчера ж ничего путного не ели.

В этом Федор оказался прав. Каши даже им не хватило. Добрынин чувствовал в себе силы по крайней мере еще для одной такой порции. Летчик открыто сказал, что это и на треть летного пайка не было похоже.

Поставили на примус чайник, а в кастрюлю тем же образом набрали снега и поставили ее опять к печке, чтобы нагреть коню воды.

Так началось ожидание окончания пурги. За окном завывала, буйствовала, сотрясая стены, неуправляемая стихия северной природы, а внутри дома жили обыкновенным образом привыкшие к трудностям люди, варили пищу, подогревали воду для коня Григория, который от этой воды не отказывался, но все так же сипло дышал и фыркал.

Запах в помещении из-за присутствия коня изменился, но все трое обитателей относились к этому спокойно и без возмущения, только время от времени заталкивали навозные лепешки в самый угол дома. Пили чай, играли в домино, о чем-то говорили.

Прошло три дня, и Добрынина стала одолевать скука, о чем он, правда, не признался. Как обычно, с утра выпили чаю, засели у окна за столом, перемешали костяшки домино и начали играть. Свет от керосиновой лампы не был ярким, но, отражаясь в темном окне, он двоился, и это почему-то нравилось Павлу.

- У кого один-один? - задал вопрос, произнесенный уже раз тридцать или даже больше за последние три дня. Нужный дупль выложил на стол Федор. Игра игралась как-то слишком серьезно, без обычного азарта с громкими словами, прибаутками и ударами костяшками по столу. Игра проходила по-деловому, словно все трое были заняты серьезной работой. И, совершенно не касаясь игры, звучал над столом разговор.

- Я же здесь большей частью один, - говорил Федор. - Ну когда там лето, не так, чтоб очень холодно, то я всегда на улице, на солнце смотрю, иногда найду где-нибудь совсем оттаявший кусочек земли, а там обязательно какая-нибудь травинка растет. Смотришь на нее, и так приятно, тепло делается. Ну а если прогуляться хочется, то я пешком на тот военный склад. Пороюсь, обязательно что-нибудь путное найду и тащу его сюда, чтобы прогулка и полезной была. Нашел там болванки овальные из специальной твердой пасты для натирки блестящих предметов - там так и в инструкции сказано. Вот я отколол кусок грамм в триста, принес и всегда, если погода не очень хорошая - сажусь тут у окна и начищаю этой пастой и чайник, и бляху от ремня.

Добрынин посмотрел еще раз на чайник - блестел он, конечно, знатно, недаром, впервые увидев его, народный контролер искренне удивился.

- Шесть-три, - положил костяшку летчик, тоже кося глазом на чайник. Поставлю я его еще разок, там чай есть еще?

- Да заварки тут навалом, - ответил Федор. - Жалко, конфет нет... Да и галет только одна банка осталась. Конь сегодня перетерпит, а завтра, может быть, и пурга кончится, тогда вместе на склад сходим и наберем столько, чтобы мне на полгодика хватило...

Павел хотел было вступиться за коня, но потом решил, что прав Федор. Все-таки в жизни главное люди, а конь, он где-то на третьем месте, после собаки, которая, как известно, первый друг человека.

Конь, словно понял, что о нем речь, снова зафыркал, и послышалось в этом фырканье неудовольствие.

- Ну а что, там люди живут? - не отрывая взгляда от своих костяшек, спросил Добрынин.

- Где? - недопонял Федор.

- На складе...

- Нет, - отвечал хозяин домика. - Не живут.

- И что, не охраняет никто?! - в голосе Павла прозвучало удивление.

- Да от кого ж охранять, если в округе один я живу... А сколько я там взять могу, если у меня ни вездехода, ни аэросаней нет? - Федор замолчал на минутку, выложил сразу два дупля, шестерочный и троечный, и продолжил: - Солдат там двое раньше было, но замерзли они насмерть.

- А чего? - сделав свой ход, спросил Валерий Палыч.

- Из-за бракованных спичек, говорили. Их перед самым началом пурги привезли на вездеходе, сбросили им целый ящик этих спичек, а там что-то с серой не в порядке было, она дымилась, но не загоралась, в общем они так и не смогли печку растопить... А хорошие спички в закрытом запасе склада были, но ключи от этого запаса только у полковника Баранина. Вот и замерзли, тоже такая пурга была, а может, еще и посильнее...

Павел в мыслях пожалел несчастных солдат и пришел к выводу о том, что будь на той спичечной фабрике народные контролеры - не разрешили бы они такие спички выпускать... Вот и получился в мыслях у Добрынина наглядный пример незаслуженной гибели по вине недобросовестности и отсутствия контроля. Вспомнил он и то, как горячо и с уважением говорил о контролерах товарищ Калинин, и еще раз осознал свою ответственность. Так хотелось уже выбраться из этого пургового плена, чтобы добраться до какого-нибудь пункта и заняться порученным ему Родиной делом.

- Кончил! - как-то по-деловому и совсем нерадостно провозгласил Валерий Палыч.

Павел подсчитал свои очки - мелочевка, одиннадцать. Записывать нечего.