Сказание об истинно народном контролере (География одиночного выстрела - 1)

- Я вот насчет сельского хозяйства Думала, - заговорила после молчания Катя. - Кажется мне, что полезно будет кладбище под поле распахать, ведь неизвестно все равно, кто там похоронен, а места оно много занимает, и земля там должна быть очень плодородная по законам агрономической науки.

- Я тоже об этом думал! - признался, водя карандашом по тетрадному листу, горбун-счетовод. Дошла очередь и до ангела.

- О душе надо поговорить, - предложил ангел, и горбун-счетовод записал в столбик вопросов для обсуждения сразу же после "кладбище распахать" "поговорить о душе", после чего отошел от ангела и направился на поиски своего начальника.

Архипка-Степан в это время дремал на своей лавке в первом коровнике, и снилось ему, что живет он в большом доме, окруженном его собственными полями, на которых колосится море пшеницы. А дальше, за пшеницей, на сочнотравных лугах пасется всякий его скот, и так много этого скота собрано в одном месте, что даже земля прогибается под его тяжестью. А пастухом у этого скота состоит красноармеец Федька, и вместо палки в руках у него обломанное ружье...

- Эй! - ворвался в сон неприятный из-за своей неожиданности голос горбуна-счетовода. - Архипка! Эй! Ты что, спишь?

Открыл глаза Архипка-Степан, посмотрел на разбудившего его человека без любви, вздохнул тяжело, прощаясь с приятными сновидениями.

- Чего тебе? - спросил.

Горбун вместо ответа придвинул к лицу Архипки-Степана тетрадь, открытую на наполовину исписанной карандашом и корявым почерком странице.

Посмотрел Архипка-Степан на эту страницу тупо, потому как для него все равно все буквы кверху ногами стояли, и снова поднял взгляд на горбуна.

- Может, это, что-то предложить обговорить на собрании, ну что-нибудь важное?

Архипка-Степан вздохнул еще раз, присел на своей лавке, почесал за ухом.

- Вот что, - заговорил наконец он. - Мы ж на тогдашнем похоронном митинге... помнишь, когда многих поубивало... Запиши, в общем, чтоб коммуну назвать именем Федьки.

- Ага! - кивнул горбун-счетовод, уже водя своим карандашом. - А предложения для улучшения общей жизни есть?

- Улучшения? - удивленно повторил Архипка-Степан. - А что, кому-то плохо живется? Кто-то жаловался?

- Не-не, - замотал головою горбун.

- Ну тогда нет, - ответил Архипка-Степан. Горбун вышел из коровника, присел на солнечном месте и перечитал все им записанное. Многовато оказалось предметов для обсуждения, и это порадовало горбуна. Ощущал он гордость в себе за то, что самолично всех опросил и от многих, если не от каждого, что-то записал в эту тетрадь. И тут же полистал он эту тетрадь, проверяя, много ли еще в ней чистых страниц остается на будущее. Полистал и удостоверился - много еще страниц. И наступило у него на душе благоденственное ожидание, и улыбнулся он сам себе и миру.

Время двигалось к вечеру, когда показались далеко в поле красноармейцы, неспеша шедшие к Новым Палестинам. Пятеро или шестеро из них несли что-то тяжелое, и сразу все, увидавшие их, поняли, что это было. А остальные шагали свободно и гурьбовато.

Рельс, который удалось добыть красноармейцам, высотою был в человеческий рост, а весом - чуть полегче среднего человека. Свинтили они его возле стрелочного механизма на пролегавшей не так уж и далеко от Новых Палестин железной дороге. Были на том рельсе и широкие дырки для больших крепежных болтов. Вот за две такие дырки и подвесили его к козырьку крыши коровника, укрепив перед этим козырек двумя сосновыми подпорками снизу.

Строители тут же принесли молот, и такой гул разнесся по округе, что даже в лесу что-то зашевелилось и вспарили над кронами деревьев сотни ворон.

Горбун-счетовод сразу же поспешил к подвешенному рельсу, как поспешили туда и все остальные жители Новых Палестин, включая Архипку-Степана.

И вот тогда-то и началось настоящее собрание-митинг. Горбун-счетовод, значительно держа перед собою раскрытую в нужном месте тетрадь, говорил о разном, но все это касалось палестинян и их жизни. Голос его, чуть глуховатый, но достаточно громкий, звучал торжественно.

- ...и вот вопрос о школе у нас еще не решен, - продолжал он говорить, бросая острые, как нож, взгляды то на одного, то на другого жителя Новых Палестин. - Детей для учебы у нас только восемь, а взрослые и вовсе не хотят грамоту учить... А что ж нам, для восьми детей школу строить?

- А можно еще нарожать, трудно че ли! - прозвенел молодой бабий голос, и тут же послышались отовсюду смешки.

- Нарожать оно все равно надо, - серьезно ответил горбун-счетовод. - Но надобно решить и насчет взрослых. Предлагаю от каждой группы по пять человек дать для учебы: и от крестьян, и от строителей, и от красноармейцев...

- А от баб? - прозвенел уже другой женский голос.

- А они и так грамотные! - ответил горбун. - Дальше давайте! Кто за мое предложение, поднимайте руки!

Большинство лениво подняло руки, и довольный результатом горбун сделал соответственную запись в своей тетради.

- Теперь сельскохозяйственный вопрос. Есть у нас предложение распахать старое кладбище, чтоб выращивать на нем лучшую пшеницу или еще что-нибудь.