Сказание об Омаре Хайяме

О ТОМ, КАК ХАКИМ ПИРУЕТ

С ПРЕКРАСНОЙ АЙШЕ НА БЕРЕГУ

ЗАЕНДЕРУНДА

- Аллах накажет тебя! - говорит Айше.

- Ну и пусть! - отвечает Омар Хайям.

- И ты не боишься его гнева?

- Боюсь.

- А почему же ты говоришь "ну и пусть"? Хаким не желает нынче ломать голову над различными вопросами. Он отвечает весело первыми сорвавшимися с языка словами:

- А потому, Айше, что гнев твой страшнее. Эта небольшая лужайка, на которой устроились Айше и Омар Хайям, словно зеленое ложе. Со всех сторон она окружена кустарниками. В двух шагах шумит, пенится на камнях, бурно лижет берега светло-зеленая река Заендерунд. Над головою кусок неба - с одеяло, не больше. Такое синее небо, излучающее зной. На траве белая скатерть. Вина и фруктов вдоволь. Фрукты и жареное мясо. Зелень и мясо. Но главное - вино. Такое сыскать не так-то просто. И тонкостенные глиняные чаши отменной работы. Их очень много. Ибо хаким любит в разгар пирушки разбивать чашу о какой-нибудь камень. Черепки разлетаются в стороны. С треском. И Омар Хайям хохочет. Ему становится веселее, когда разбиваются чаши...

Сколько лет Айше? Может быть, восемнадцать? Ее мать убирает нижний этаж обсерватории. Это бедная женщина. И у нее единственная дочь. У Айше большие, грустные глаза. Хаким их называет турецкими. И поясняет:

Глаза турецкие - прекраснейшие в мире.

Айше краснеет, бледнеет и снова краснеет.

- Я очень стар? - спрашивает Омар Хайям, Она не отвечает.

- Наверное, очень, - вместо нее произносит сам хаким.

- Нет, не очень, - говорит она. И краснеет. - Аллах накажет тебя.

- За что же, Айше?

- За то, что изменяешь ей...

Он привлекает ее к себе: ну зачем забивает она себе голову чужою любовью?

- Я люблю всех женщин, - говорит Омар Хайям.

- Как всех? - удивляется Айше.

- Разумеется, всех. Очень просто.

И он целует ее. И ей волей-неволей приходится верить ему, ибо нет, наверное, на свете поцелуев слаще этих...

- И потому я люблю тебя, - поясняет он.

- А ее?

- Ее тоже.

Он подносит ей чашу с вином. Отпивает из собственной. Омар Хайям советует ей пить без промедления и пьет сам. Разве можно не пить, когда с ним Айше?..

Он спрашивает ее:

- Айше, откуда у тебя такие точеные ножки? ...

- От аллаха.

- А эти груди?

- От аллаха.

Омар Хайям задумывается. Ненадолго. Разве, можно погружаться в думы в такие минуты? Ведь рядом Айше!

- Аллах накажет тебя, - строго говорит Айше.

Он ничего не хочет слышать. При чем тут аллах? При чем другие женщины? Разве можно не пить и не любить?..

- Что ты скажешь ей? - допытывается Айше.

- Ничего.

- Из страха?

- Нет. Просто так. Она знает, что я люблю всех женщин.

- И даже старых?

- Этого не говорю.

- Даже некрасивых? Даже хромых?

Он молчит. А потом говорит ей:

- Словом, я люблю женщин. Такими, какими создал их аллах.

Омар Хайям подносит к ее алым губам кусочек поджаренного мяса. Она ест и запивает вином. Это очень пьянящее вино. Так ей кажется. А он допивает чашу и с размаху бьет ее о камень. И сотни осколков разлетаются в стороны.

Он смотрит на нее и думает: "Нет, я не видел никого краше Айше".

И он искренен. И каждый раз, когда целовал женщину, думал, что именно она олицетворяет красоту. Ибо любил их безудержно. Любил их за верность и неверность, за красоту и горячность, за холодность и недоступность, за жар поцелуев и даже за измену. Любовь его столь же глубока и искренна, сколь и мимолетна. Но каждый неверный поцелуй тяжело ранил его, однако рана вскоре заживала. Так как на страже любви всегда стояло время! Оно не разрешало грустить дольше положенного, дольше положенного самим аллахом...

Хаким наклоняется к ней. И целует ее в губы долгим, долгим поцелуем. И ей кажется, что сейчас разорвется ее сердце...

Волосы ее распущены. Пахнут они мускусом и жасмином, так же, как у Эльпи. И он невольно спрашивает себя: "Откуда у нее такие дорогие духи?" Он ныряет головою в черные струи волос и зарывается в них. Подбирается к ее ушам, которые походят на маленькие, твердые обиталища жемчужин, и спрашивает:

- Ты придешь ко мне ночью?

- Не знаю...

- Я буду в обсерватории. Буду совсем один.

- Не обещаю.

Ее глаза полузакрыты. И она не лжет: она ничего не может обещать.

Хаким вспоминает свою первую любовь, которая была там, далеко, в Самарканде. Та девушка походила на Айше. Очень была на нее похожа. И тоже любила повторять: "не знаю". Девушка была пятнадцатой весны, несверленый жемчуг, и ждала своего ювелира. Может, аллах и сейчас посылает Хайяму столь же великолепный подарок?..

Айше разрумянилась от вина и ласк. Щеки ее пылают. И ей стыдно смотреть на него. Ее глаза глядят куда-то поверх него, может, на небо. Или еще выше. Но куда же выше?

Хаким резко поднимается, смачивает в реке платок и обматывает им свою шею.

- Чтобы от любви не разорвалось сердце, - шутит он. Ему очень хорошо.

- Я хочу воды, - говорит Айше, не глядя на Омара Хайяма.