Сказание первое: Клич Ворона (СИ)

Когда появилась Аньюн, Алак даже выдохнул от неожиданности. Он и представить себе не мог, что юная княжна может так внезапно преобразиться. Она всегда казалась ему воинственной, совершенно неженственной. Когда Небесокрылая говорила, то часто использовала тяжёлые слова, не присущие девушкам. И хоть во всём остальном она была воспитанной благородной княжной, Алак всё равно воспринимал её, как гордую, непокорную воительницу. Сейчас же она вдруг внезапно перевоплотилась в лёгкую воздушную красавицу. Вместо тёмного плаща, обычно скрывавшего всё её тело, брюк и старой мужской рубашки, на Аньюн теперь было длинное чёрное платье, подчёркивавшее её прекрасную фигуру. Княжна была похожа на змею — тонкая, быстрая, с холодным мудрым взглядом. В обществе Алака Небесокрылая часто улыбалась, но сейчас её лицо не выражало ничего, кроме абсолютного спокойствия и покорности. Она словно была рождена, чтобы стать императрицей. Такой девушке, как Аньюн, было не место в Гадюшнике, на старом пыльном троне, заросшем паутиной. Алак вдруг испытал невероятный восторг и гордость за то, что этот дикий непокорный цветок стал именно его невестой.

— Прекрасно выглядишь, — шепнул он, когда змеиная княжна приблизилась. Она не ответила ему, но Алак заметил, как по её лицу скользнула смущённая улыбка.

Несколько служанок, сопровождавших Аньюн, помогли ей занять место возле Алака и тут же скрылись где-то позади. Таодан едва заметно покраснел, почувствовав на себе взгляд Небесокрылой, и отвернулся. Ему хотелось бы казаться сильным, уверенным в себе воином, взрослым мужчиной, но рядом со змеиной княжной он чувствовал себя беспомощным мальчишкой. Потому и смущался, как настоящий ребёнок. Что скажут шиттарии, когда увидят своего будущего командира таким? Алак с трудом взял себя в руки. Он император, вершитель судеб всего Фабара, и не ему бояться каких-то кочевников. Одно его слово — и эти дикари будут изгнаны с западных земель обратно в свои пустыни. Сказав это себе, Алак почувствовал некоторую уверенность. Да, всё, что сейчас происходило, было в его руках. Он контролировал каждый шаг всех собравшихся здесь людей.

Грозохвост, бесцеремонно отпихнув Югена в сторону, занял место рядом с хозяином и положил свою могучую голову ему на колени. Лёгкая насмешка во взгляде стоявших позади шиттарийских стражников тут же пропала. Да, Алак по сравнению с ними был тощим мальчишкой, ещё и коротышкой (ростом некоторые шиттарийцы превосходили, пожалуй, даже Югена). Но он оставался хранителем врана, и с этим тоже приходилось считаться. Одного удара крепкого клюва Грозохвоста уже было достаточно, чтобы проломить человеку череп.

— Сегодня прекрасный день для свадьбы, — усмехнулся Юген, прикрывая глаза. Когда Алак удивлённо посмотрел на него, мужчина тут же объяснил: — Сегодня семнадцатое апреля, тебе исполняется семнадцать. И Грозохвосту через несколько дней семь месяцев. Шиттари любят число семь. Семь — это пять кочевых вождей, великий хан и его великолепная супруга. Боги сегодня благоволят вам.

— В семь лет мальчику дарят его первого коня и меч, — произнесла вдруг Аньюн совершенно холодно, словно не обращаясь ни к кому. — В семнадцать он становится мужчиной.

Алак понимающе кивнул. Он слышал, что шиттарийские кочевники придают большое значение числам. Ведьмы, что сопровождают воинов в походах, всегда обращают внимание на знаки, посылаемые природой. Если перед битвой в небо поднимутся меньше десяти птиц — к победе. Если больше — к поражению. А если взлетит чёртова дюжина воронов — к смерти шаттара, великого хана. Аньен рассказывал Алаку обо всех этих приметах, и юноша запомнил большую часть из них. Но про число семь он раньше не слышал.

— Эти ханы… они будут мне подчиняться? — шёпотом спросил Таодан, наклоняясь к Югену. Юноше не верилось, что кочевые вожди по доброй воле станут подчиняться человеку, не имеющему никакого отношения к Змеям. Это как если бы Алак сейчас явился в княжество Леопардов и объявил, что желает руководить их флотом. Впрочем, статус императора в какой-то степени позволял ему совершать такие странные и необдуманные поступки…

— Конечно, мой шиттарийский император, — усмехнулся Юген. Ему нравилось поддевать молодого Ворона, хотя юноша от этого начинал нервничать лишь сильнее. — Обычно на роль шаттара, великого хана, выбирается наследник княжеского рода. Однако есть три случая, когда этим правилом пренебрегают: когда прямых наследников нет, когда наследник слишком мал для управления шиттариями, или по другим причинам, как, например, пленение князя или сильные болезни, не позволяющие быть шаттаром. Даже если Ньёр Пеплохват, законный наследник змеиного рода, жив, он находится в плену и не может управлять войском. А Аньен слишком мал. И в таких случаях янгулы, младшие ханы, проводят совет — Пангул, на котором выносят своё решение и выбирают нового шаттара из мужей змеиных княжон.