Сказание первое: Клич Ворона

Марьям была сильно удивлена этим вопросом. Она же столько раз рассказывала сестре в письмах, что не может познать радость материнства. Женщина пыталась забеременеть с того самого дня, как в шестнадцать лет вышла замуж за Моррота. И вот теперь ей было уже почти сорок, но детей всё не было. А рождение наследника позволило бы ей удержать мужа. Быть может, Анаконда тогда и относился бы к ней по-другому…

— Ты знаешь, я бесплодна, Рагна. Уж не знаю, чем вызвала я такой гнев Четверых, — пробормотала Марьям, но ведьма смотрела на неё со странной улыбкой. Она отставила в сторону чашу и приблизилась к сестре, после чего рука её скользнула к животу Суруссу. Княгиня вздрогнула, ощутив холод сухих пальцев Рагны.

— Не думаю, что гнев богов направлен на тебя, милая Марьям, — улыбнулась ведьма. — Ты беременна. Я могу доказать, если ты не веришь.

Она подхватила руку Марьям и поднесла её к жаровне. Рагна что-то зашептала, и языки пламени, прикоснувшись к смуглой коже Суруссу, вдруг окрасились нежным голубоватым цветом. Княгиня почувствовала запах, похожий на аромат вишнёвых цветов…

— Видишь, милая сестра? — прошептала Рагна, наблюдая за языками пламени, что мягко ласкали кожу Марьям, не причиняя ей никакого вреда. — Огонь окрасился в синий. И этот запах… Мать называла его «Ароматом новой жизни», ты помнишь это? Нет никаких сомнений, ты ждёшь ребёнка.

Марьям резко побледнела и почувствовала, как голова вдруг стала словно каменной. Женщина пошатнулась и едва не упала, но Рагна поддержала её за спину и вновь усадила ровно. Сердце в груди бешено заколотилось, но Суруссу не могла ничего сказать. Она лишь дрожащими пальцами коснулась своего живота, не веря, что подобное возможно. Только почему… почему вместо счастья был страх? Марьям трясло как в лихорадке, и по щекам текли горячие слёзы. Она была безумно счастлива и испугана одновременно.

— Почему плачешь ты, дражайшая сестрица? — нахмурилась Рагна, смотря своими невидящими глазами на её лицо. — Разве ты не ждала этого столькие годы? Разве ты не родишь теперь Морроту наследника?

Марьям, подняв на Рагну красные глаза, с трудом выдавила из себя улыбку и усмехнулась:

- Морроту? Ты не понимаешь, сестра. Мы не были близки с ним уже больше года. Это не его наследник.

Рагна не видела судьбу ещё не рождённых детей, потому не могла знать, кто был его отцом. А Марьям это прекрасно было известно. Теперь княгиня, кажется, понимала, почему до сих пор не могла забеременеть. А её ещё всегда удивляло, что у Моррота с его постоянными связями с незнакомыми ей женщинами до сих пор не было ни одного бастарда! Всё дело было в самом князе, а Марьям была тут совершенно ни при чём. Но… как ей быть теперь? Если Морроту станет известно о ребёнке, гнев его будет страшен, и Суруссу непременно убьёт и свою жену, и её любовника. А поднимать восстание так скоро Марьям не рассчитывала.

— Если хочешь… — протянула Рагна, вновь касаясь живота женщины, — я могу…

«Убить?..»

— Нет! — княгиня закричала и отшатнулась от сестры, смотря на неё широко распахнутыми глазами. — Я не позволю! Даже не думай! Это мой, мой ребёнок! И никто не посмеет его и пальцем тронуть!

Рагна отстранилась и понимающе кивнула головой. Сразу после этого Марьям резко поднялась на ноги и, схватив с пола свою сумку, выскочила из дома. Княгине казалось, что дитя в ней кричит и бьётся от страха. Нет, ребёнок был ещё слишком мал, он не мог понимать, что происходит вокруг. Не мог слышать Рагну. Но Марьям чувствовала его страх, словно это был её собственный. Бежать, бежать из этого места, кричало ей сердце. Прочь от Рагны и её колдовской магии.

Солнечный свет ударил женщине в глаза, и она, слегка зажмурившись, крикнула своим сопровождающим:

— Мы возвращаемся, немедленно!

— В Бухту Келестии? — сонно спросил один из Крыс, задремавший на тёплом солнце. Его товарищ был бодр и полон сил и даже приветствовал княгиню низким поклоном.

— Нет, — резко отрезала Марьям, натягивая на голову капюшон, чтобы никто из местных не узнал её на обратной дороге. — Купим эти чёртовы ткани в Скопарте, Моррот всё равно в них не разбирается.

Подпольщики коротко кивнули ей в ответ и вскочили на своих чёрных жеребцов. Марьям отвязала от коновязи свою лёгкую мышастую кобылку и, взобравшись в седло, пустила её рысью по пустынной улице. На душе было тревожно и тяжело. Княгиня не думала, что ей придётся принимать решение так скоро. Она рассчитывала, что восстание начнётся только летом, не раньше. Но если Моррот заметит?

«Не беспокойся, — сказала себе Марьям, прикрывая уставшие глаза. — У тебя ещё есть время, не нужно спешить. Но тебя, маленький… — она осторожно провела рукой по ещё плоскому животу, — я не позволю никому тронуть. Пусть только попробуют, и они узнают, что такое гнев княгини Суруссу».

Уверенно выдохнув, Марьям пустила свою кобылу резвым галопом, и Средиземный порт быстро остался за спинами путников, потонув в лучах заходящего солнца, окрасившего горизонт в ярко-алый, словно свежей кровью.

* * *