Сказание первое: Клич Ворона

— Думаю, этого будет вполне достаточно, — кивнул Джакал. — Что на счёт «Шакальей Пасти»? Ты обещал мне достроить её к моему совершеннолетию.

Тарлан улыбнулся и похлопал сына по плечу. Джакал ещё помнил о большом корабле, который старый князь обещал подарить ему на его шестнадцатилетие. Чтож, обещания нужно было выполнять. Подойдя к окну, Сельвиг указал мальчишке на судно, стоявшее у северного причала.

— Там твоя «Шакалья Пасть», — усмехнулся Тарлан. — Заберёшь её вместе с военными кораблями?

Джакал коротко кивнул головой. Его собственный корабль показался ему прекраснее всех на свете, хотя краска на правом боку судна немного потрескалась из-за морской воды. «Шакалью Пасть» нужно было лишь немного подлатать, и тогда она сможет встать во главе флотилии Сельвигов.

— Ну и какой капитан будет всем этим руководить? — поинтересовался Джакал, всё ещё осматривая «Шакалью Пасть» из окна. Боги, он действительно влюбился. Ещё никогда прежде он не видел столь прекрасного и родного сердцу корабля. Словно это было не судно, а изумительной красоты женщина — лёгкая, игривая, но невероятно опасная. Настоящая морская разбойница.

— Мне не нужен капитан, когда у меня есть сын.

— Поручаешь командование мне?! — Джакал изумлённо выдохнул, оборачиваясь к отцу. Этого он совсем не ожидал! — Мне всего шестнадцать лет.

— Когда твой прадед умер во время сражения, его сын, Лагхар — он же твой дед — взял командование на себя. Ему тогда было только девять, — усмехнулся Тарлан. — Море у тебя в крови. Мы же Сельвиги, в конце концов. А теперь иди, и не испытывай моё терпение, иначе я передумаю и пошлю с тобой Каласа.

— Понял! — вскрикнул Джакал и, схватив обоих Талмэев за шкирку, быстро выскользнул из тронного зала. Едва тяжёлые двери захлопнулись за ними, юноша победно усмехнулся и согнулся, пытаясь отдышаться. Он не ожидал, что встреча с отцом окажется настолько весёлой, но утомительной. Сколько раз Тарлан испытывал своего сына? Сколько раз задавал вопросы, на которые Джакал с испуга не знал, что ответить? Но тем не менее он справился, и теперь был командующим флотилии Альвишей. И хозяином собственного корабля.

— Идём, я хочу посмотреть на «Шакалью Пасть» поближе, — усмехнулся Джакал и помчался вниз по ступенькам, не оставляя Соколам другого выхода, кроме как последовать за ним. Морской воздух снова ударил им в лицо, когда они оказались на улице, и на мгновение ребята вдруг почувствовали себя свободными, как птицы. Они и были птицами. Морской сельвиг и два гордых сокола, способные дать отпор любому, кто выступит против них.

* * *

Гул барабанов эхом разносился по ущелью, заставляя сердце биться в такт этому странному ритму. Со всех сторон доносилось негромкое пение. И Ньёр впервые ощутил на себе, что значит боевая мелодия — она вводила в какой-то странный транс, и не оставалось ни страха, ни жалости. Юноша не чувствовал боли от стёртых сапогами ног, не чувствовал холода, пробиравшего до костей. Существовало только это таинственное пение, к которому нестерпимо хотелось присоединиться. Ньёр не знал чистый фабарский — он и в Академии говорил на всеобщем языке — но губы двигались сами собой, повторяя странный, совершенно непонятный вэлнийцу набор звуков.

Барабаны били всё громче, и между ударами сердце замирало, готовое вырваться из груди. Ньёр не заметил, как рука его потянулась к висевшему на поясе мечу. Проскакавший мимо командир на сером жеребце даже что-то ободряюще закричал, и Змей, поддавшись общему желанию, громко взревел в ответ. Их небольшое войско было обречёно, говорил разум. Им не выбраться отсюда живыми, кричало сердце. Но гул барабанов и громкое пение заставляло позабыть обо всём на свете. Сейчас для воинов существовало лишь одно: битва.

Впереди показались силуэты огромных животных, и кто-то испуганно отпрянул. Но громкая барабанная дробь вновь вернула уверенность в сердца воинов. Ньёр слишком хорошо знал, против кого им предстояло сражаться. Боевые слоны — диковинка, которую заполучили Псы, захватив Юг. Эти мощные существа, облачённые в «каджим», кольчужные доспехи, перевозили на своей спине в плетёной корзине четырёх воинов — погонщика и трёх лучников. На огромные изогнутые бивни были надеты острые наконечники, которыми животное могло пробивать своих противников насквозь. Горе тому конному всаднику, что неосторожно подбирался слишком близко к слону — нередко воина выбрасывало из седла могучим хоботом.

Увидев два десятка облачённых в чёрно-золотые доспехи слонов, отряд Ньёра забеспокоился, и юноша, натянув поводья Демона, громко крикнул:

- Держать строй! Отставить панику!