Сказание второе: Плач Волка (СИ)

Ньёр чувствовал, что голова его раскалывается. Юноша не хотел бы сейчас разговаривать. Ему нужно было побыть одному, обдумать то, что он видел во сне. Пеплохвату давно не снились кошмары, и это сновидение должно было что-то значить. Но какой тайный смысл оно несло в себе? Что значила фраза дракона "Жизнь совершает круг"? После этого сна у Ньёра не было ни одного ответа, зато появились сотни новых вопросов. Но отказать Ламии он просто не мог. Девушка смотрела на него умоляющим взглядом, каким обычно дети смотрят на родителей, выпрашивая на рынке очередную безделушку. Пеплохват лишь тяжело вздохнул, понимая, что у него нет выбора.

Девушка хмыкнула.

- Я родилась и выросла за пределами Вэлна. Нам с братом мало что известно о южных королях.

- Мало?! - удивился Ньёр. Он невольно вспомнил тот день, когда Лизардис показал ему череп Эньяра Чернозубого и рассказал о том, что Питоны действительно были способны обращаться в драконов. - Либо ты смеёшься надо мной, либо твой брат тебе что-то недоговаривает.

Ламия расплылась в улыбке и покачала головой. На мгновение во взгляде её промелькнула усталость и печаль, что заставило Ньёра невольно напрячься. Ему не нравилось, когда эта улыбчивая и весёлая девушка вдруг так резко менялась.

- Я долгое время не виделась с братом. Наверное, он успел выучить историю Вэлна, - пожала плечами Гройен. - В любом случае, мне интересно узнать о твоих предках. Они были столь же могучими, как и ты?

Ньёр нахмурился. Он даже не знал, с чего начать. Да и стоило ли вообще начинать подобный разговор? Пеплохват сам знал о своих предках из легенд и чужих рассказов. Больше половины из того, что было ему известно, могло оказаться ложью и выдумкой. Но Ламия так смотрела на него, что юноша просто не мог ей отказать. Тяжело вздохнув, он облокотился о край ванны.

- И про кого же моя будущая королева хочет услышать первым делом? - протянул он с улыбкой на лице, и Ламия зарделась. Потупив смущённый взгляд, она прошептала:

- О... о Гоньере Непобедимом.

Ньёр удивлённо вскинул брови. Он ожидал, что Ламия сразу же спросит его о самых известных южных королях, но она начала издалека и назвала самого первого Питона, отличившегося в истории Сангенума.

- Гоньера Непобедимый? - переспросил Пеплохват и усмехнулся. - Чтож, хорошо. Гоньера Непобедимый родился в сто двенадцатом году эпохи Империи Ворона. Он был четвёртым королём Питонов и десятым королём Вэлна. О нём мало что известно, но его считали одним из самых сильных драконов. По слухам, крылья его были краснее раскалённого железа, а пламя обращало в пепел всё, что только попадалось ему на пути. Гоньера был настолько огромен и опасен, что с ним не решались связываться даже хранители вранов - их тогда было трое, не считая самого императора Воронов.

- Он с Таоданами был в союзе? - Ламия принялась осторожно массировать Ньёру ладони, и юноша прикрыл глаза от удовольствия. Кто бы мог подумать, что пальцы этой девчушки будут столь ловки и прекрасны?

- Все Питоны были в союзе с Таоданами. Это же эпоха Империи Ворона. Таоданы считались едва ли не богами! - Ньёр усмехнулся. - Но они всё равно не решались связываться с Гоньерой. Он мог разорвать взрослого врана в клочья и не заметить. При рождении ему было дано прозвище "Медный", потому что волосы у него были не чёрные, а словно медные и горели на солнце. Но потом сами Таоданы прозвали его Непобедимым. Так и закрепилось за ним это прозвище, и даже через века его продолжают называть именно так.

Любопытство Ламии на какое-то время было удовлетворено, и Ньёр даже успел забыть о разговоре. Девушка к тому времени закончила омывать его руки и принялась намыливать спутавшиеся волосы. Пеплохват вновь ощутил приятный аромат трав и закрыл глаза, наслаждаясь происходящим. Даже Аделха не была столь ловка, аккуратна и нежна, как Ламия. Её пальцы ласкали кожу юноши, заставляя её пылать, но не от боли, а от невероятного наслаждения и удовольствия.

- А почему Шаньзета Первого прозвали Кровавым? - удивлённо спросила Ламия, массируя пальцами его влажные волосы, на которых из-за мыла выступила густая пена. От неё пахло какими-то травами, дурманившими Ньёру сознание. Юноша сладко прикрыл глаза и улыбнулся.

- Шаньзет в одну ночь уничтожил целый город.

- Какой ужас! - воскликнула девушка, на мгновение останавливаясь. - Зачем он это сделал? Там же могли быть невинные люди! Старики, дети, женщины!

Ньёр усмехнулся. Ещё никто прежде не защищал жителей древнего Тириса, восставших против воли своего короля. Но Ламия ничего не знала о Питонах, потому Пеплохват не мог обвинять её в сочувствии к предателям.