Сказание второе: Плач Волка (СИ)

"Давно я не видел Посвящённых малышки Ирэль, - прошелестел Отец-Древо. - Я помню её ещё совсем крохой. Она резвилась в тени моих листьев со своими братьями и сестрой. Ах, те далёкие чудесные времена. Жаль, ты не застал их".

- Я помню их, - неожиданно для самого себя сказал Эйд и, почувствовав удивление старого бога, улыбнулся: - Я помню всё, что помнит Ирэль. Она была бы рада поговорить с тобой сейчас, но у неё осталось слишком мало сил. Безликие истощают её.

Старое дерево громко зашумело в ответ, и сорвавшиеся сверху огромные золотистые листья пронеслись над деревней Зверей, после чего скрылись где-то далеко-далеко. Эйд тяжело вздохнул. Он чувствовал боль древнего бога и понимал, что тот не протянет долго. Это была даже не осень - а зима. Закат жизни могучего Отца, чьи корни уходили глубоко под землю к самому её центру, а огромные ветви неустанно хранили Старолесье множество веков подряд.

"Я умираю, - тихо прошептал древний бог. - Жаль. Я тоже хотел бы поговорить с ней в последний раз. Моя малышка Ирэль... Моя кора до сих пор хранит на себе шрамы той далёкой битвы. Я пытался защитить её от Чёрного Леопарда и Синей Змеи, но не смог. Это я виновен в том, что Первые боги пали".

Эйд промолчал в ответ. Он мало что знал о Битве Девяти и не мог судить Отца-Древа. Ведь сам ещё совсем недавно чтил совсем иных богов. Что бы сказал старый князь Камышовый Кот, узнав, что его сын поклоняется Первым? Это привело бы его в ярость. Старший Траин считал Чёрного Леопарда своим покровителем, а Эйд - убийцей и чудовищем.

Выпрямившись, молодой князь поднял голову и посмотрел в самую гущу золотистой кроны старого бога.

- Что будет, если ты умрёшь?

Отец-Древо задумался. Видимо, он никогда не размышлял над этим раньше, и вопрос Эйда застал его врасплох. Или старый бог уже начинал забывать то, о чём думал когда-то. Он напоминал Траину дряхлого старика, готового вот-вот спокойно отойти в мир иной, забыв обо всех тревогах и сомнениях.

"Если я умру... - повторил древний бог задумчиво. - Ты боишься, что это место перестанет существовать?"

Эйд отрывисто кивнул головой и, снова вспомнив, что Отец-Древо не может его видеть, повторил согласие вслух. Юноша чувствовал, как от напряжения у него дрожат руки, а ладонь, лежавшая на старом сухом корне, вся вспотела.

"Всё в этом мире рождается и умирает, - казалось, Отец-Древо улыбнулся. Эйд не мог знать этого наверняка, но почувствовал, как энергия, протекавшая по его руке, стала заметно теплее. - И боги смертны. Но мы способны возрождаться. Через год, десять, сотни или тысячи лет. Я был не первым и не буду последним. Моя нынешняя жизнь подходит к концу, и мои дети продолжат жить без меня. А я... должен искать себе новое пристанище".

- Новое пристанище? - Эйд не совсем понял, что имел в виду старый бог. Рука юноши неожиданно вспыхнула от энергии древа, и перед глазами Траина замелькали сотни, тысячи образов. Сперва он не мог понять, что происходит - настолько всё было спутано, ярко и быстро. Словно древний долго не мог собраться с мыслями и сосредоточиться. Но вот образы стали плавне, и Эйд почувствовал, словно он летит куда-то.

Старолесье осталось далеко позади, и Траин, удивлённо проводив его, вновь устремил взгляд вперёд. Поля сменялись лесами, леса степями и реками. Вот промелькнула знакомая башня Академии и покрытые снегами крыши Гарнизона, а за ним и Ледолесье. Эйд невольно вспомнил, как обнаружил на старом дереве убитую волколаком Анитру, и как долго потом её бледное лицо преследовало его в ночных кошмарах. За Ледолесьем взору молодого князя предстала сверкающая Беланора и мрачный, покрытый степями Вастель, где когда-то была передовая. Там Траин в последний раз видел Ньёра, Джакала и молодых Соколов. Что с ними было теперь? Живы ли они?

"Твои друзья живы, - прошелестел голос Отца-Древа, и Эйд облегчённо выдохнул. - Я способен видеть везде, где растут мои дети. Я знаю всё, что происходит в Сангенуме. Твой друг, которого зовут Ньёр, сейчас правит на Юге. Он собирает огромное войско, чтобы дать отпор Корсакам".

Траин громко рассмеялся и почувствовал, как выступили слёзы на его глазах. Они с Алаком долгое время не могли смириться со смертью Ньёра, несмотря на то, что все вокруг утверждали, что Пеплохват не мог выжить в битве при Биарге. Но теперь Камышовый Кот знал наверняка, что Змей жив. И не просто жив, а стал королём и идёт на Корсаков. Если он объединится с Алаком, врагу не устоять.