Сказание второе: Плач Волка (СИ)

Алак сжал в руках поводья. Он хотел бы сейчас оказаться в седле на спине Грозохвоста, но в этом бою вран должен был остаться в лагере. Для нынешнего сражения была выбрана небольшая роща, где огромная птица едва ли смогла распахнуть свои могучие крылья. Таодан чувствовал себя неуверенно, когда его друга не было рядом. Но всё это делалось ради безопасности Грозохвоста. Молодой император не выдержал бы смерти своего единственного врана. К тому же, он был символом его власти. Не будет Грозохвоста - и Алака моментально попытаются свергнуть несмотря на все его родственные связи с Аэгоном Вороном.

С правого фланга донёсся кривой вой боевого горна. Шиттарии сегодня были предоставлены самим себе. В окружении верных янгулов Алак чувствовал себя спокойно, но в этом сражении он был необходим здесь, рядом со своими воинами. Юноша ощущал на себе пристальные взгляды солдат. Многие из них были новобранцами и вполне возможно видели императора столь близко впервые. Алак старался не обращать на них внимания. Сейчас важно было не терять бдительности. Противник был силён и опасен, а также крайне хитёр.

Позади послышался топот лошадиных копыт, и Алак обернулся. К нему подъехали несколько всадников, в том числе и один из командиров, Валитрис Отвергнутый, уездный князь Львов. Молодой император узнал его по лысине и половине уха - его мужчине отрезали ещё в детстве. Эта история поросла множеством слухов, и кто-то утверждал, что это было наказанием за воровство, другие говорили, что таким образом родители Валитриса принесли кровавый дар Чёрному Леопарду, чтобы сын их вырос великим воином. И лишь немногие, в том числе Алак, знали, что ухо на самом деле было отгрызено дворовой собакой.

- Мой господин, нам следовало бы дать сражение на открытой местности, - произнёс Валитрис хриплым басом, остановив гнедого жеребца рядом с Победоносным.

- Поясните.

- Корсаки вынуждают нас сражаться среди деревьев, - заметил Валитрис. - Если будем играть с Псами на их правилах, это не доведёт до добра.

"И, тем не менее, мы только этим в последнее время и занимаемся", - подумал Алак, вспоминая, что предыдущие сражения так же проходили на территории, которую навязывали им Корсаки. Сначала они выступили на открытой местности, чтобы иметь возможность использовать катапульты, потом у небольшой речушки, чтобы заставить фабарцев переходить брод, забросанный острыми камнями и обломками железа. Но каждое сражение заканчивалось поражением Псов. Почему сейчас что-то должно было пойти не так?

- Вы так уверены, что мы проиграем? - хмыкнул Алак. - Вокруг деревья. Корсаки не смогут использовать катапульты.

- Но они спустят собак. К тому же, среди деревьев шиттарии не столь манёвренны, как на открытой местности. От них будет мало толку.

Таодан напряжённо посмотрел на маячившие впереди знамёна Корсаков. Среди густой еловой зелени рассмотреть их было трудно. Но Алаку удалось заметить гербы Виверров. К тому же, лай их бешеных мастиффов был слышен издалека. Валитрис был прав: сражаться против собак среди деревьев было тяжело. Но за шиттариев молодой император не волновался - это были прекрасные воины, обученные сражаться где угодно и как угодно. Им было всё равно, была ли под ногами земля, снег или раскалённый песок. Они почти не чувствовали усталости, благодаря чему могли провести в седле несколько суток без остановок. Эти воины были непобедимы, если действовали заодно. Но им нужен был лидер, иначе янгулы начинали спорить между собой и выяснять отношения прямо посреди боя. Алак надеялся, что хотя бы в этот раз обойдётся без происшествий.

"Ведут себя, как маленькие дети".

Отступать было уже поздно. Войска Псов стремительно приближались, и фабарцам не оставалось ничего другого, кроме как принять игру на их правилах. Если придётся сражаться среди деревьев, они это сделают. И одержат победу. Алак никогда не сомневался в своей армии. Быть может, именно поэтому он побеждал снова и снова, в то время как другие командиры возвращались к нему с поражениями и огромными потерями?

- Прошу вас, мой господин, одумайтесь! - взмолился Валитрис. - Если мы атакуем сейчас, то окажемся в невыгодном положении! Мы потеряем много людей!

Послышался лязг оружия, доставаемого из ножен. Алак не успел заметить, как Юген, всё это время находившийся рядом с ним, вытащил свой меч и направил его на командира. Валитрис невозмутимо смотрел на кончик лезвия, замерший у его горла.

- Как смеешь ты сомневаться в силе и мудрости своего господина?! - прошипел Юген, но Алак положил руку ему на плечо и покачал головой. Роялд недовольно забормотал, но оружие опустил.

- Князь Валитрис, возвращайтесь к своим воинам, - приказал Алак. - Мы выступаем

- Как пожелает господин.

Мужчина остался недоволен тем, что Таодан его не послушал, но возражать не стал. В конце концов, один из них был императором, а другой - простым командиром.

- Тебе следовало бы убить его за столь дерзкие слова! - воскликнул Юген. Алак перевёл на него леденящий душу взгляд и процедил сквозь стиснутые зубы:

- Тебе следовало бы перестать говорить мне, что делать.