Сказания Дарины. Книга вторая.

— Ты устала с дороги, заснула рано, а мы подумали, что уж раз ты тут надолго решила обосноваться, то тебе наверняка было бы приятно жить в доме, окруженном цветами. Вот мы и пересадили тебе немного из своих. А ты разве не заметила их, когда выходила за водой?

Я помотала отрицательно головой и объяснила:

— Я выходила, когда светать только начало. Да и пить сильно хотелось.

— А что ты так долго делала у колодца?

— Да не у колодца — скривилась я недовольно — Котенок вот за мной увязался, а я и не заметила, а когда воды набрала, то увидела, что он играет как-то странно. Белый же, на траве его хорошо видно. А когда подошла поближе, то увидела с кем он играл.

— И? — беспокойно спросила Ольга.

— Это была очень большая змея. Ядовитая. Тут такие водиться не должны по идее, если верить справочникам для туристов. Я тут и раньше бывала, мы с однокашниками часто сюда в походы ездили, но ничего подобного не видела.

Ольга нахмурилась.

— А как она выглядела? Опиши.

— Да не знаю. Не смогла рассмотреть подробно — я неуверено переступила с ноги на ногу.

— Опиши как сможешь — потребовала она — Нет, погоди. Пошли к тебе, чаю попьем и ты мне расскажешь подробно, как все было.

Мы подошли к дому. Я не смогла не остановиться, чтобы не вдохнуть полной грудью благоуханный воздух. Еще раз поблагодарила судьбу и свою решительность, пошла за Ольгой в дом.

* * *

Чайник вскипел быстро. Ольга достала заварку и баночку лесного меда. Ориентировалась она в доме, как в своем собственном. Нарядно расшитую скатерть заменила холщевая с более скудной вышивкой, но стол быстро украсили фарфоровые чашечки с блюдцами, розетки с медом, малиновым и смородиновым вареньем, и небольшой молочник с крынкой коровьего молока. Десертную тарелочку заняло домашнее печенье.

— Вот принесла тебе немного коровьего молока. Не все могут пить козье. — объясняла Ольга — К нему привыкнуть надо. У него и запах не тот, и вкус. Вот и решила в честь твоего приезда немного побаловать тебя. Мы вообще-то из остатков коровьего делаем заготовки на зиму, сладкий кисляк запекаем в печи и потом держим в глубоких погребах в специальных кринках, залив сверху тоненьким слоем масла.

— Оль, я очень благодарна тебе. Мне очень нравится парное молоко. Я иногда готова пить его литрами сразу после дойки. Но и к козьему я приучена с детства. Оно ведь ничем не отличается от коровьего, если коза всегда чистая, ухоженная, правильно накормленная. Только козье молоко лечебное на одни виды заболеваний и их предотвращения, а коровье на другие. А вот конское вообще сказка. Обожаю из него кумыс! — меня понесло — Меня им когда-то напоила подруга, стараясь помочь моему организму после серьезного отравления. Знаешь какая это прелесть! Боли, как выпила кумыс, тут же как рукой сняло. И голова сразу стала ясной, будто и не было никакого отравления.

Ольга была прекрасным слушателем. Она не сдерживала мимику, и то, что чувствовала, слыша мои слова, тут же отражалось на ее лице, в глазах, в движениях тела. Я видела, что ей по-настоящему интересно и мой язык болтал без умолку.

Наконец, Ольга вернула меня к первоначальному вопросу. Я ей подробно описала происшедшее.

— Но как она выглядела? — настаивала на деталях милая собеседница — Хоть примерно, хоть что-нибудь. Напряги память, вспомни. Это очень важно, Дарина!

Я честно напрягала, честно старалась, но ничего не получалось. Змея всплывала в памяти, как во мгле. Об этом я сокрушенно поведала Ольге.

— А как бы ты могла ее увидеть, если бы светило яркое солнце? — неожиданно изменившимся тоном громко спросила она.

Я растерялась. В моей голове вдруг вспыхнула яркая картина: темно-зеленая трава с кое-где пожухлыми листками, белый пушистый комочек несется навстречу поднятой приплюснутой голове с мелькающим языком, обхватывает ее маленькими лапками, не выпуская еще детских коготков, она мягко толкает его в грудь, он перекатывается через голову, задирает хвост и удирает, чтобы снова наскочить. Змея медленно извивается, удерживая точку опоры для приподнятой головы. Ее шкура блестяще темно-зеленая, кое-где светлее, кое-где темнее. Глаза четко очерчены черным продолговатым ромбом, от переносицы и до кончика хвоста перемежаются в ряд ромбы с черными краями. Змея поднимает голову, поворачивает ее ко мне и я вижу темно серые пластины брюшка.

Блин! Южно-Кавказская гадюка! Самая ядовитая змея на всем Южном Кавказе! Яд не менее бысродействующ, чем у гюрзы! Щет!….

Ольга заметно побледнела. Дыхание стало коротким, прерывистым.

— Ты уверена? — тихо спросила она чуть дрогнувшим голосом.

— Я не знаю… Я просто описала тебе то, что вдруг возникло в моей голове после твоих слов.

Эх, если бы не мое теперешнее состояние, а хотя бы то, что было ДО, то я бы едва заметив не то что змею, но и «играющего» котенка, уже наверняка знала бы и откуда эта гадина приползла, и почему, и с какой целью, и все, что связано с ее появлением. Но, увы и ах. Это потеряно. Буду пользоваться тем, что есть. Может кто умнейший и мудрейший разберется и подскажет…

Ольга внезапно засобиралась.