Сказания евангелистов

«Деяния апостолов», написанные несколькими десятилетиями позже, преподносят это событие уже в сильно видоизмененном варианте. В значительной степени это уже плод воображения страстно верящих простых людей, которые не могли представить себе этот эпохальный для церкви момент иначе, как в драматическом оформлении, подобающем великому чуду: с сиянием на небе, голосом невидимого Иисуса и людьми, потрясенными этим небесным знамением. Итак, «Деяния апостолов» не могут рассматриваться как историческое сочинение в строгом смысле слова. Они обладают типичными атрибутами агиографии, полной чудес и невероятных происшествий. Но это не значит, что там нет совершенно ничего достоверного. «Деяния апостолов» — конгломерат правды и вымысла. Например, можно, несомненно, считать историческим фактом то, что автор сообщает о миссионерской деятельности Павла в эллинских городах, о конфликтах, какие вспыхивали вокруг него в связис этим, и вообще о его заслугах перед церковью. Автор неплохо разбирается в трассах и условиях мореходства на Средиземном и Адриатическом морях, знаком с обычаями и общественными отношениями описываемых им стран. Известно, что в «Деяниях апостолов» нет окончания, что повествование обрывается неожиданно и внезапно. После бурной встречи с соплеменниками в Риме Павел еще два года беспрепятственно проповедовал свое учение. А что произошло потом? Почему автор замолк в самый драматический момент, когда Павел предстал перед Римским трибуналом?

Были ли у автора причины не описывать этого события? Логично рассуждая, — нет. Если бы трибунал оправдал Павла, его можно было бы изобразить триумфатором, в случае же вынесения и приведения в исполнение смертного приговора мученическая смерть достойно венчала бы всю его деятельность, полную самоотверженности и заслуг. Ведь именно так, в ореоле мученика, изображает Павла устная традиция. Какая же тайна кроется за этой недомолвкой?

Библеисты и здесь расходятся во мнениях. Одни предполагают, что существовала еще третья часть «Деяний апостолов» с описанием конца жизненного пути Павла, но она погибла во время пожара Рима в 64 году. Ведь жертвою огня пали тогда целые кварталы с тысячами домов и людей, с библиотеками, архивами и дворцами. Мудрено ли было в этих условиях сгореть скромному свитку с окончанием «Деяний»? Другие выдвигают более простое объяснение: автор хотел дописать свое произведение, но не успел, так как вместе с Павлом погиб от преследований императора Нерона. Сторонники этой гипотезы полагают, что Павла похоронили в общей могиле вместе с другими безымянными мучениками, что он погиб анонимно. По их мнению, предание о том, что Павел был казнен в индивидуальном порядке и похоронен своими почитателями в отдельной могиле, высосано из пальца. Могилы Павла, так усердно разыскиваемой археологами, просто никогда не существовало.

Как могло случиться, что смерть одного из самых активных пионеров христианства окутана таким мраком? Ведь были же у Павла в Риме спутники, ученики, противники, наконец, которые не могли не знать о его смерти. Почему они молчали, и эта тема лишь много лет спустя возникла в устных преданиях? И тут оказывается, что будто бы, когда он умирал, никаких спутников и учеников рядом с ним не было вовсе. Так, во всяком случае, утверждает известный английский библеист Поуэл Дэвис. По его мнению, Павел в момент своего самого тяжкого жизненного испытания был совершенно одинок. Это действительно явствует из некоторых эпизодов «Деяний апостолов». В Путеоле и на Форуме Аппия единоверцы, правда, радушно встречают Павла, но потом они куда-то исчезают. Разговоры и полемику с ним, окончившуюся горькой сценой расставания, ведут исключительно руководители тамошней иудейской колонии. Стоя перед судом и кладя голову на плаху, Павел также был один как перст. Никто не заботился о его судьбе и, быть может, даже не знал, что с ним произошло. Павел простился с жизнью с горестным сознанием, что он покинут всеми.

Эта, казалось бы, фантастическая гипотеза английского библеиста не лишена некоторых оснований. Дэвис ссылается на два отрывка из второго послания к Тимофею. В одном Павел так изливает свою горечь: «При первом моем ответе никого не было со мною, но все меня оставили. Да не вменится им!» (4:16). В другом месте он рассказывает о своем положении более подробно: «Ты знаешь, что все Асийские оставили меня, в числе их Фигелл и Ермоген. Да даст господь милость дому Онисифора за то, что он многократно покоил меня и не стыдился уз моих, но быв в Риме, с великим тщанием искал меня и нашел» (1:15–17). Сведения, содержащиеся в этом тексте, однозначны: когда Павла, закованного в кандалы, перевели в тюрьму, у него внезапно не стало друзей и товарищей.