Сказания евангелистов

Совершенно иначе дело обстояло в Иерусалиме. Там для иудеев было практически невозможно нарушить запрет потребления мяса животных, приносимых в жертву языческим богам, ибо такого мяса просто не было в продаже. Таким образом, правоверный последователь иудаизма не подвергался там подобным соблазнам. Поэтому последователи Иисуса в Иерусалиме, осыпая апостолов упреками за вкушение некошерного мяса, проявляли обыкновенное провинциальное ханжество. Их глава, "брат господень" Иаков, ортодоксальный формалист в вопросах иудаизма, не соглашался ни на какие уступки в этом отношении, не понимая, что Петр и Варнава, посещавшие дома "эллинистов" в Антиохии, не могли не садиться за стол со своими новообретенными последователями, которые не видели ничего зазорного в потреблении "языческого" мяса, отказ же от совместной трапезы, несомненно, восприняли бы как обиду. И все же под давлением эмиссаров Иакова Петр и Варнава отказались от подобных контактов, вызвав этим резкую критику со стороны Павла. В послании к галатам он упрекает их в непоследовательности и лицемерии. Вот как он описывает этот неприятный инцидент: "Когда же Петр пришел в Антиохию, то я лично противостал ему, потому что он подвергался нареканию. Ибо, до прибытия некоторых от Иакова, ел вместе с язычниками; а когда те пришли, стал таиться и устраняться, опасаясь обрезанных. Вместе с ним лицемерили и прочие иудеи, так что даже Варнава был увлечен их лицемерием. Но когда я увидел, что они не прямо поступают по истине евангельской, то сказал Петру при всех: если ты, будучи иудеем, живешь по-язычески, а не по-иудейски, то для чего язычников принуждаешь жить по-иудейски?" (2:11-14). К сожалению, Павел не сообщает, что ему ответил Петр в свою защиту. Но мы знаем, что после этого конфликта их пути разошлись навсегда. Они больше ни разу не встретились, ни в Антиохии, которую Павел явно избегал, ни в Риме, если вообще сведения о пребывании Павла в этом городе достоверны. Это был, очевидно, один из моментов серьезного раскола между иудейскими и языческими последователями Иисуса. Отношение Павла к данной проблеме весьма любопытно. В первом послании к коринфянам (10:27-29) он рекомендовал своим еврейским подопечным, чтобы они, не прислушиваясь к голосу своей совести, покупали такое мясо, какое есть в продаже, а также садились за общий стол с язычниками. Только, если кто-нибудь из еврейских братьев сделает им замечание, что мясо "языческое", тогда пусть воздержатся, чтобы не шокировать других. На случай, если кто-нибудь подумает, что Павел советовал тут ловчить, мы приведем в его оправдание другую фразу из этого же послания к коринфянам: "Итак, об употреблении в пищу идоложертвенного мы знаем, что идол в мире ничто и что нет иного бога, кроме единого" (8:4). Стало быть, по мнению Павла, вся проблема беспредметна, поскольку мяса, испорченного языческими богами, вообще не существовало, ибо не существовало этих богов. Он лишь рекомендовал, сохраняя в этом вопросе свободу совести, не смущать тех единоверцев, которые ещё недостаточно сознательны, чтобы это понять. Этот же разумный оппортунизм перед лицом жизненных обстоятельств, который заставил Павла, ради успеха своей миссии среди язычников, отвергнуть кое-какие ритуальные обряды моисеевой религии, определил также его отношение к некоторым аспектам раннего христианства, представляемого иерусалимской общиной Иакова. Это было, как мы бы сказали сегодня, в полном смысле слова ревизионистское отношение.

Позиция Павла проявилась прежде всего в вопросе о структуре общины, основанной на принципе полной общности имущества. Мы знаем из "Деяний апостолов", что руководители общины считали эту структуру неотъемлемой частью новой религии. Мельчайшее отклонение в этой области считалось тяжким грехом против святого духа (вспомним эпизод с Ананией и Сапфирой!).

Первыми последователями Иисуса в Иерусалиме была небольшая группа полунищих людей, живших на подаяния, присылаемые более состоятельными единоверцами из эллинских городов. Эти подаяния собирал и привозил в Иерусалим также и Павел. В такой обстановке общность имущества была не только желательной, но жизненно необходимой: дарами ведь нужно было распоряжаться так, чтобы всем доставалось поровну. Поэтому бедные члены общины, чей быт зависел от подаяний, были довольны уравнительным принципом. Но когда община стала бурно расти и число членов её выросло, как сообщает автор "Деяний апостолов", до пяти тысяч, рамки старой структуры не выдержали. Их разрушил приток состоятельных людей, таких, как Анания и Сапфира, а прежде всего "эллинистов" - евреев из других стран, вносивших в общину свежий ветер широкого мира и зародыш бунта против существующих отношений.