Сказания евангелистов

Читая эту на редкость ловко и убедительно написанную апологию, мы приходим к выводу, что она имела целью обосновать канонизацию Пилата и его супруги. Правда, римская церковь так и не причислила их к лику святых, но в коптских и эфиопских святцах 25 июня значится как день святого Понтия Пилата и святой Прокулы. Как известно, о жене Пилата пишет только Матфей, не называя её имени. Остальные евангелисты не упоминают о ней ни единым словом, из чего напрашивается вывод, что это лицо вымышленное, порожденное фантазией самого Матфея или той средой, где он черпал материал для своего евангелия. В различных легендах содержатся ещё дополнительные сведения, призванные придать черты реальности образу этой женщины. Например, апокриф «Асtа pilata», не ссылаясь ни на какие источники, сообщает, что её звали Клавдия Прокула. Церковная традиция считает её тайной последовательницей Иисуса. Ориген же, например, был другого мнения. В его версии она была прозелиткой иудаизма и, познакомившись с мессианскими пророчествами Ветхого завета, поняла, кем был Иисус. Ещё одну версию мы находим в древнеславянском переводе «Иудейской войны» Иосифа Флавия. Неизвестный переводчик указывает другие мотивы её поведения. Иисус будто бы исцелил её, когда она лежала на смертном одре. А теперь давайте перейдем на более твердую, историческую почву и поинтересуемся, что произошло с Пилатом после того, как его отозвали из Иудеи. Увы, у нас нет ни малейшего доказательства, подтверждающего рассказы о его казни или самоубийстве. По всей вероятности, он продолжал свою карьеру римского сановника, ибо имеются кое-какие данные, что он был ещё потом губернатором одной из римских провинций в южной Галлии. Небезынтересно будет отметить, что во время археологических раскопок в Кесарии найдена каменная плита с высеченным именем Понтия Пилата. Это доказывает неопровержимо, что он действительно пребывал там в качестве римского наместника.

Существует точка зрения, что в действительности Иисус был приговоренным римлянами к смерти мятежником, пытавшимся поднять еврейский народ на борьбу с поработителями и сотрудничавшей с ними жреческой верхушкой. Эта точка зрения отнюдь не нова. Начиная со второй половины восемнадцатого века с ней выступала целая плеяда крупнейших библеистов и историков, в частности известный гамбургский востоковед Г. С. Реймарус, библеист Э. Эйслер, теоретик социал-демократии К. Каутский, знаменитый врач-философ Альберт Швейцер, А. Робертсон — автор известной книги «Происхождение христианства», а в шестидесятых годах нашего века — английский религиовед Ф. Брандон, чьи две обширные, научно обоснованные монографии «Иисус и зелоты» и «Суд над Иисусом из Назарета» вызвали в свое время бурную полемику. Мы не будем тут обсуждать взгляды каждого из названных авторов в отдельности. Охарактеризуем лишь вкратце их общие тезисы и главные линии аргументации. Уже сам по себе демонстративный въезд Иисуса в Иерусалим и заявление, что он царь израильский, было, по их мнению, революционным актом, вызовом, брошенным римлянам и служителям храма. Этим шагом Иисус хотел заставить евреев взяться за оружие; подтверждением этого намерения служит тот факт, что тон его речей становился все более резким и решительным. Да и как иначе можно объяснить этот шаг навстречу верной гибели?

Но главным аргументом этих ученых в пользу их версии является изгнание менял из храма. Они отвергают версию евангелий как совершенно неправдоподобную. Немыслимо, чтобы Иисус мог сам выгнать из храма толпы находившихся там людей, орудуя при этом только веревочной плетью. Ведь порядок в храме охранялся римским гарнизоном, состоявшим будто бы из тысячи солдат, кроме того, в храме были свои стражники, вооруженные палками. Нелепо утверждать, что Иисус кинулся на них с голыми руками и одержал победу. Значит, если весь этот инцидент не является вымыслом, то он происходил совершенно иначе. Можно предположить, что Иисус со своими сторонниками пытался с оружием в руках захватить храм, чтобы парализовать священников и получить выгодный плацдарм для освободительной борьбы с римскими захватчиками. Тогда в его поведении был бы какой-то смысл и логика.

Сторонники этой точки зрения ссылаются на ряд мест в евангелиях, из которых косвенно вытекает, что деятельность Иисуса носила воинственный характер. Мы узнаем, например, что последователи Иисуса на горе Елеонской были вооружены мечами. Видя, что Иисусу угрожает опасность, они спрашивают: «Господи! не ударить ли нам мечом?» (Лука, 22:49). Оказывается, даже ближайший сподвижник Иисуса, апостол Петр, носил под плащом меч, которым он отсек ухо рабу первосвященника, Малху. Возможно ли, чтобы Иисус не знал об этом? Впрочем, и сам Иисус произносит кое-какие фразы отнюдь не миролюбивого звучания.