Сказания и повести о Куликовской битве

Куликовская победа вызвала национальный подъем, укрепление самой великорусской народности. «И въскипе земля Руская в дне княжениа его»— сказано в «Слове о житии и преставлении великого князя Дмитрия Ивановича».¹⁰⁵ Битве посвящены летописные повествования, художественная поэма («Задонщина»), воинские повести («Сказание о Мамаевом побоище»), отражающие взгляды различных групп светских и духовных феодалов — участников события. При общей высокой оценке самой битвы, они несходны в изложении событий. Дошли эти сочинения во многих списках, которые еще публикуются, форма их изложения затрудняет анализ. Всестороннее исследование этого драгоценного фонда памятников — назревшая задача. Вершиной национального подъема стали и бессмертная живопись Андрея Рублева, и развитие архитектурного ансамбля столицы. Сама символика посвящения храмов, связанных с Куликовской битвой, становится общевоинской, общегосударственной.¹⁰⁶ Народный эпос не отразил Куликовскую битву в особом сюжете, но и Куликово поле и Мамай и союзные ему литовские короли, которые тщетно пытались «каменну Москву под себя забрать», широко представ лены в нем.¹⁰⁷ Примечательно, что и в «Сказание о Мамаевом побоище» вставлена песня, отражающая думы простых новгородцев, которые в отличие от корыстных бояр сетуют на «великом вече», что им «не поспеть на пособь к великому князю Димитрию».¹⁰⁸

В «Задонщине» оценивается и международный отклик на Куликовскую победу: «Кликнуло Диво в Руской земли, велит послушати грозъ-ным землям. Шибла слава к Железным Вратам и къ Караначи, к Риму, и к Кафе по морю, и к Торнаву, и оттол ко Царюграду на похвалу рус-ким князем: Русь великая одолша рать татарскую на пол Куликове на речьке Непрядв» (с. 10).

Куликовская битва — важная веха в истории взаимоотношений России с южнославянским балканским миром. Ведь вскоре он стал жертвой Османской империи. Завоевание Болгарии, Сербии, Балкан привела к резкому упадку южнославянской культуры, сопоставимому лишь с последствиями монголо-татарского разорения для России. И важно отметить, что в эту пору, сперва особенно тяжелую для России, потом для южных славян, эти страны и народы старались возродить давнее общее свое достояние, взаимно обогатить его, искали опоры в культуре друг друга, в частности и в культуре Руси, пережившей свой взлет после Куликовской победы, и в итоге создали такую культурную традицию* значение которой в их последующей многовековой борьбе за национальное возрождение, да и в нынешнем мире, трудно переоценить. Понятно, что и автор «Задонщины» вспомнил недавно разоренную Болгарию. Понятно и то, что Куликовская битва была воспета в сербском народном эпосе, где она вплетается в тему борьбы славянства с османским игом.¹⁰⁹

Куликовская битва не только яркая победа русского народа, это и светлая страница в истории народов Белоруссии и Украины, которые остановили литовский меч, занесенный тогда над Великороссией. Ее отношения с Великим княжеством Литовским отныне определялись крахом восточной экспансиии литовских феодалов. Они пытались найти выход в политической и церковной унии с Польшей (1386), возобновляя которую, все более поступались собственным суверенитетом в ее пользу. Это не спасло их от поражения в решающем столкновении с Золотой Ордой на Ворскле (1399), хотя и принесло победу над Орденом под Грюнваль-дом. Если литовское правительство не раз использовало соглашения с рыцарями в тщетных попытках превратить Новгородскую и Псковскую республики в свои «русские воеводства», то Москва твердой рукой поддерживала сопротивление русских земель немецкому Ордену и в итоге выиграла борьбу с Литвой за земли Великороссии, успешно реализуя патримониальную программу собирания земель своей славянской «отчины».

В «Задонщине» упомянуты и Рим и Константинополь — важнейшие церковные центры Европы. Русская церковь — огромная идеологическая сила — после Куликовской битвы освятила ее, канонизировав споспешествовавшего победе Сергия Радонежского. Будучи реальными политиками и к тому же опасаясь распространения католичества на Восточную Европу, церковные иерархи действовали заодно с московским правительством в политике воссоединения.

Отношения с Ордой определялись тем, что отныне московское правительство активизировало военно-дипломатическую подготовку свержения ига. После битвы размер дани уменьшился, достигая, однако, огромной суммы в 10 000 рублей (на деньги конца XIX в. это составляло 1 000 000 рублей), причем на рубль можно было купить 100 пудов ржи.¹¹⁰ Тяжелые поборы и разорения продолжались: Тохтамыш, Тимур, Едигей, Улу Мухаммед — зловещие фигуры в истории. И все же традиции Куликовской битвы жили, и решающим этапом в подготовке победы стала феодальная война 1425–1462 гг. Это был перелом на пути к централизации страны, хотя Орда и Орден, Литва и Швеция всячески препятствовали победе московской политики. Этим в значительной мере объясняется и затяжной характер высвобождения России.