Сказания и повести о Куликовской битве

А. А. Шахматова, построенным на иной системе серьезных доказательств. Кстати, надо заметить, что общепринятого мнения о принадлежности «Задонщины» Софонию А. А. Шахматов не подвергал сомнению. Таким образом, для вывода о зависимости «Сказания о Мамаевом побоище» и «Задонщины» от третьего произведения А. А. Шахматовым не привлекались сведения самой «Задонщины».

Соображения, высказанные А. А. Шахматовым о той среде, где было написано гипотетически восстанавливаемое им «Слово о Мамаевом побоище», не противоречат нашему выводу о Софонии как авторе не дошедшего до нас поэтического произведения, скорее даже усиливают аргументацию в пользу этого. Собранные к настоящему времени сведения о биографии Софония полностью согласуются с воссозданной А. А. Шахматовым обстановкой, в которой было написано первое поэтическое произведение о Куликовской битве.

По мнению А. А. Шахматова, «Слово о Мамаевом побоище» было написано при дворе серпуховского князя Владимира Андреевича в среде служилого сословия.²⁵² Не буду повторять аргументацию, приведенную в работе А. А. Шахматова, дополню ее только одним небольшим наблюдением. Во всех списках «Задонщины» в заглавии наряду с именем Дмитрия Донского называется Владимир Андреевич. Исключением является список Ж, где в заглавии князья не упоминаются, — «Сказание о донском бою». Заглавие в <(Сказании о Мамаевом побоище» неустойчиво, но в списках «Сказания», где Софоний назван его автором, постоянным оказалось упоминание имени Владимира Андреевича вслед за Дмитрием Ивановичем.²⁵³ Краткая запись XV в. в рукописи ГИМ, собр. Синодальное, № 836 (л. 137), имеет ту же особенность: «Сее слово съставлено именемь Софониа резанца о великом кнези Дмитрии Ивановиче и брате его Василиа²⁵⁴

Ондреевиче и о всех князех руских, како билисе беаше за Доном за свою велику обиду с поганым царем Мамаемь».²⁵⁵ Это постоянство сочетания в заглавии имени Софония и одновременно Дмитрия Донского и Владимира Серпуховского в списках двух произведений на одну и ту же тему, видимо, и отражает их общий источник, в котором наряду с Дмитрием Донским прославлялся Владимир Серпуховской. Отмечу, кстати, что только в «Задонщине» называется Серпухов среди городов, где происходят сборы в поход русского войска. В «Сказании о Мамаевом побоище» упоминается другой город Серпуховского княжества — Боровск.

Сохранились исторические свидетельства о поддержании Владимиром Серпуховским политических и родственных связей с литовскими князьями, особенно с Андреем Ольгердовичем.²⁵⁶ Трое из активных участников Куликовской битвы, по сведениям «Задонщины» и «Сказания

о Мамаевом побоище», — Владимир Андреевич, Андрей Ольгердович и Дмитрий Волынец — вместе в 1379 г. совершили удачный поход на Труб-чевск и Стародуб, в результате которого Дмитрий Ольгердович Брянский отъехал служить Дмитрию Донскому.²⁵⁷ Собранные вместе исторические факты позволили А. А. Шахматову искать автора «Слова о Мамаевом побоище» среди лиц, окружавших Владимира Андреевича и связанных с братьями Ольгердовичами и воеводой Дмитрием Михайловичем Во-лынцем.²⁵⁸ И это предположение А. А. Шахматова в известной мере согласуется с некоторыми свидетельствами о Софонии. Как известно, в заглавии к краткому отрывку, помещенному в Тверском сборнике под 1380 г., Софоний назван брянским боярином.²⁵⁹

В. Ф. Ржига не придавал значения сведениям этого источника, ссылаясь на то, что он — поздний.²⁶⁰ Мне кажется, что сообщение о Софонии в Тверском сборнике не является позднейшей выдумкой, если учесть некоторые детали содержания «Задонщины». В ней большое внимание уделено эпизоду с Пере-светом и Ослябей, причем о Пересвете упомянуто, что он брянский боярин. Все это подтверждает возможность близости Софония с кругом лиц служилого сословия, выехавших из западных земель.

Таким образом, гипотеза А. А. Шахматова о не дошедшем до нас «Слове о Мамаевом побоище» и о том, что написано оно было при дворе серпуховского князя Владимира Андреевича человеком из окружения литовских князей Дмитрия Ольгердовича и Андрея Ольгердовича, не противоречит нашему заключению о Софонии как предшественнике автора «Задонщины». Он как очевидец сражения или как человек, получивший сведения от участников сражения, смог написать свое произведение, которым затем воспользовался автор «Задонщины».