Сказания Меекханского пограничья. Книги 1-5

– Ну так… ну мы взяли одежку у отца старую, рубахи и штаны, набили ее травою и облили рыбьей кровью и кишками. Да и сами перемазались, и, когда купец в обратную-то дорогу отправился и был уже за селом, выскочили мы на него, крича о помощи: мол, какая-то тварь вышла из озера и тятю убила, а нас покромсала, мол, заберите нас с собой, потому что она уже сюда идет… – Парень вывалил весь рассказ единым духом.

– А купец что?

– Ну он… он… – старший пришел на помощь брату, – ну он коней батогом ударил, рванул галопом – и только мы его и видели.

Всхлипнул.

Кеннет закрыл глаза и вдохнул поглубже.

– Я так понимаю, отец и мать надрали вам уши за испорченную одежду? – спросил.

– Да, – отозвался хмуро взрослый детина, голосом тяжелым, словно тысячефунтовый камень. – Всю зиму будут сети править, и лучше бы, чтобы хорошо это делали, потому как я проверю. А за работу сядут, едва жопы заживут. Это ж надо: праздничную одежду рыбьими кишками измазать, эх…

Замахнулся на пареньков большой, словно пекарская лопата, ладонью, но сразу же взял себя в руки.

– Простите, до сих пор как вспомню, – так аж злость берет. Возьмете их сразу или с матерью могут попрощаться?

Мальчишки сжались еще сильнее.

– Нет, полагаю, что нет, сети и вправду будут худшей карой, нежели темница, потому, думаю, мы оставим их здесь. – Кеннет широко усмехнулся. – Но на следующий год мы вернемся и проверим, хорошо ли они справились. А теперь можете идти.

Чернобородый кивнул и сурово хлопнул старшего сына по плечу – так, что парень едва не уселся на землю.

– Поклонитесь господину офицеру и скажите ему «спасибо». И давайте-ка домой!

Он вышел, увлекая обоих шутников, кивнул на прощание всем присутствующим. Мальчишки выглядели как одно большое несчастье.

Велергорф щерился от уха до уха.

– Ну, выходит, мы сделали крюк совершенно зазря, господин лейтенант. Надо было в казармах оставаться, кольчуги от ржавчины отчищать.

– Не жалуйся на приятную прогулку, Вархенн. Теперь полковник должен нам десять дней отдыха. Переночуем, а завтра – возвращаемся.

Староста сельца откашлялся, извиняясь:

– Прошу прощения, господин лейтенант, но у ребят не будет же проблем, правда? Потому что отец, хотя и хмурый парняга, немного, кажись, переживает. В конце концов, из-за их глупости целый отряд Стражи маршировал сюда через половину провинции.

– Если у кого и будут проблемы, так только у купца. Потому как он – дурень. Но и это – ежели зацепим его на обратной дороге через Ленхерр. А теперь мне нужно еще до темноты найти ночлег для людей. Есть тут какое-нибудь удобное место окрест?

Хозяин явственно смутился:

– Ну с этим будет проблема, господин офицер. У нас тут нет достаточно большого сарая, чтобы вас там разместить, а погода влажная и холодная…

– Горная Стража привыкла спать на улице. Это поддерживает в людях хорошее здоровье. Отойдем чуток от озера и разобьем там лагерь. Покажете нам годное место?

– Хм… Ну по той дороге, вы по ней пришли, в какой-то полумиле стоят три больших камня, а за ними – тропинка, а четвертью мили дальше – такая котловинка, прикрытая скалами. Ветер туда не задувает, и от воды не тянет. Только с топливом в округе непросто, потому, если позволите, могу вам дать дровишек, чтобы не пришлось вам в холоде и темноте ночевать.

– А дрова мы примем с благодарностью. И на уху поутру напросимся. – Кеннет широко усмехнулся. – А теперь, хозяин, уж позвольте нам отправиться, прежде чем наступит ночь.

Они вышли, коротко попрощавшись, староста указал им место, откуда набрать дров, и сразу отправились к месту ночлега. Когда они миновали последнюю постройку, Велергорф процедил сквозь стиснутые зубы:

– Я уже могу перестать улыбаться, господин лейтенант?

– Можешь.

Много раз им приходилось посещать такие деревеньки, лежащие на отшибе, в местах, где заканчивались торговые пути. Люди, которые в них обитали, чаще всего воспринимали империю как не то проклятие, не то миф, поддерживая контакты с миром лишь через посредничество иногда наезжающих купцов и сборщиков налогов – когда те иной раз захаживали туда, сопровождаемые вооруженным эскортом. Обычно там солдат Горной Стражи встречали хмурыми лицами и враждебными взглядами, со значением потрясая вилами и топорами и, похоже, мало понимая, чем Стража отличается от банды разбойников. Но такое-то поведение и означало, что в деревне все в порядке. Подобный образ подходил бы к рассказам Берфа. Сельцо, населенное молчаливыми, хмурыми, враждебными и своенравными горцами.

А вот если местные сердечно улыбались, зазывая на ночлег и угощение, уверяя одновременно «господина офицера», что «никаких разбойников здеся ни слуху ни духу» и что «усё в порядочку», тогда Кеннет улыбался настолько же широко, отговаривался обязанностями и отступал с ладонью на рукояти меча, чувствуя нехороший свербеж между лопатками. Как нынче, например. Именно посещая такие вот места, он и приобрел привычку носить щит за спиной.