Сказания Меекханского пограничья. Память всех слов

– Я всего лишь обычная девушка из небольшой афраагры, куда мне там до мудрости великих мира сего. А ты, воин? Что ты думаешь?

– Овец в загон ты ведешь либо с помощью собак… либо выбирая им проводником самого умного барана… Они шли за проводником… наняли, как я слышал, в Савандаруме десятерых махаальдов.

Из всех племен, кочующих в пустыне, махаальды обладали самой скверной репутацией. Считались изменчивыми, двуличными бандитами, готовыми на все за горсть золота. Разбойничали, крали и грабили, когда могли, а обмануть кого-то не от их крови считали чуть ли не своей обязанностью. На презрение остальных пустынных народов они отвечали наглостью и легендарной жестокостью. Но были такие пути на Травахене, которые знали лишь они, и случалось так, что только они оказывались под рукой, когда кому-то требовались проводники.

– Коноверинцы должны были оказаться в отчаянии… – Шепот иссарского воина сделался едва слышным. – Куда они спешили, ависса?

– А это важно?

– Нет… не важно.

– Именно. Впрочем, – она насмешливо хмыкнула, – скоро ты сам удовлетворишь свою любознательность.

– Откуда ты знаешь, что мне интересно?

– Ты сам говорил: это наши источники. Никто не имеет права накладывать на них чары, даже такие, что развеиваются сами собой. Кроме того, ты снял заклинание, и к вечеру Око Владычицы наполнится водой. Я поставлю все, что я не заработала еще за последний год, что мы отправимся на восток.

Знающий издал серию свистов, которые наверняка были смехом.

– Да, Ищущая, мне интересно… Но у меня есть и обязанности… На этом пути еще не случалось, чтобы кто-то пытался охотиться на такой большой караван, как этот, перед нами… И первый раз я вижу, чтобы использовались подобные чары. Эти глиняные печати – работа по-настоящему умелого мага. А может – магов… А обычные пустынные бандиты не обеспечат себе такие услуги. Если какой-то заскучавший чародей принялся искать дополнительный источник дохода, его нужно как можно скорее остановить, поскольку, если разойдется весть, что путь из Савандарума в Кан’нолет не безопасен… караваны начнут выбирать другие дороги… мое племя потеряет…

Она кивнула. Обязанности по отношению к племени она понимала как всякий, рожденный в горах. И она также знала, отчего Ганвес посвящает ей столько времени. Белые ножны тальхеров… Исключительно поэтому. Если они желали разобраться с таинственным делом, помощь мастера меча имела бы значение. Но она была ависса, Ищущая, и не подчинялась ничьим приказам. Если он хотел ее помощи, ему следовало ее убедить. Или заинтересовать.

На самом деле Кан’нолет мог подождать. Вроде бы за последние две с половиной тысячи лет он не сдвинулся с места.

– Кувийцы знают?

– Еще нет… Кроме того, я не представляю себе, чего ждать… Может, мы доберемся до Кан’нолета и ничего не случится?.. Как знать?.. Я лишь предупредил Ветку, что у нас могут быть проблемы… Завтра вышлем вперед двух людей на верблюдах… Они проверят следующий источник…

– Если ты прав, он наверняка еще окажется запечатан.

– Тогда его распечатают… Кроме того, мы наполним тут бочки, напоим животных. И мы будем осторожны… Очень осторожны…

Интерлюдия

Мужчина шевельнулся и застонал, а потом заперхал и захрипел. Наконец, фыркая и плюясь красными каплями, перевел дыхание, а потом перевалился на живот. И пополз: медленно, выбрасывая вперед правую руку, вцепляясь ногтями в землю и подтягивая остальное тело. Левая рука, почти отрубленная в локте, тянулась за ним следом, словно некий отвратительный плод, соединенный с плечом пуповиной сухожилий и клочьями кожи. Ее пальцы подрагивали, словно ножки насекомого.

Йатех прекратил чистить меч, встал и подошел к тому, кто еще минуту назад был актером, комедиантом, членом процветающей труппы. Придавил коленом его спину, приставил кончик меча к основанию черепа.

– Не двигайся, и все пройдет быстро.

Йатех не знал, может ли жертва его понять, но укол в шею, наверное, сказал все необходимое, поскольку мужчина замер и – о чудо! – прижал подбородок к груди, открывая затылок. Черный клинок гладко вошел между позвонками, перерезая спинной мозг и прекращая муки. Йатех вырвал оружие, энергично встряхнул и прошелся тряпкой по лезвию. Жест ненужный, поскольку к клинку из вулканического стекла кровь не липла. Как и все остальное. Но привычка позволяла занять руки и отвлекала мысли от других дел.

Всхлип справа приказал ему развернуться. Одиннадцать душ – четыре женщины и семеро детей – сидели посреди поляны, сбитые в группку, жались друг к другу и плакали. Глаза их наполняла смесь печали, шока и безумия; еще четверть часа назад у них были мужья, отцы, братья и кузены, а сейчас из всей Ошеломляющей Труппы Комедии Савероно осталась лишь дюжина членов с единственным мужчиной, который стоял на коленях перед той странной черноволосой девкой и дрожащими руками вручал ей оправленную в дерево книгу.