Сказания Меекханского пограничья. Восток – Запад

На подворье было людно. В «Вендоре», кроме ее отряда, стояли еще и купцы, идущие с караваном в Тенкор, несколько странствующих торговцев-нищебродов, пара фокусников, группка пастухов и порядком иного люда – невесть каких занятий. В эту пору те, кто уже успел протрезветь или же, к досаде Бетта, не упился в прошлый вечер, суетились по всему двору. Караван – десяток тяжелых, крытых полотном фургонов, в каждый из которых впряжена была четверка лошадей, – собирался в путь. Предводитель его, красный с лица и со злостью в глазах, матерился, будто сотня сапожников, ясно давая понять, что именно он сотворит со своими возницами, ежели те тотчас не пустятся в дорогу.

– Сейчас же! – надрывался он, размахивая руками. – Слышите, недостойные и плевка козьи ублюдки?! Сейчас же!!

Фургоны неторопливо покидали подворье с эскортом двадцати вооруженных до зубов всадников.

Нескольких она узнала. Чаардан Веторма.

Она свистнула в два пальца и помахала последней двойке. Те поприветствовали ее в ответ, не пытаясь перекрикивать царящий здесь бедлам.

Сам Веторм, в седле, чуть склонившись, как раз разговаривал с Ласкольником. Командира она узнала, главным образом, по седой шевелюре. Одетый по-праздничному, гладко выбритый, выглядел он так, словно несколько последних дней провел, вылеживая под пуховой периной.

Наконец Веторм кивнул, улыбнулся, пожал Ласкольнику руку и погнал вслед каравану.

Кха-дар неспешно подошел к ней:

– Доброго дня, Кайлеан. Как спалось?

– Доброго дня, кха-дар. Не знаю, не помню. Не слышала даже храпа Леи. Что там у старого злодея?

– У Веторма? Сама видишь, трудится нынче, предоставляя эскорт для караванов немветских купцов. Платят порядком, дают еду и процент от прибыли. К тому же – скучная работа, словно кишки в масле.

– Хотелось бы и мне порой так поскучать. Без обид, кха-дар.

Тот чуть улыбнулся.

– Я тебя прекрасно понимаю, девушка. Но… служить людям, которые и дня не провели под голым небом, но говорят тебе, куда ехать, как быстро, с кем биться – и даже когда слезать с коня? Ну, скажи-ка сама.

Он демонстративно передернулся.

– Я проведал твоего коня. Выглядит лучше, но ногу я осмотреть не сумел, скотинка даже на меня зубами щелкает. Тебе бы с ним поговорить, объяснить, кто здесь командует.

– Я пытаюсь, кха-дар, пытаюсь каждый день, но он все еще считает, что пуп вселенной – это кони.

Он улыбнулся и отправился по своим делам. Кайлеан же пошла к хозяйственным пристройкам.

В конюшне было пусто. Торин приветствовал ее благодушным пофыркиванием. Она погрозила ему пальцем:

– Ты снова ведешь себя словно дикарь. Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты не пытался кусать людей из нашего чаардана?

Он фыркнул снова, чуть менее благодушно.

– Никаких «но», – ласково похлопала она его по стройной шее. – Последние три дня ты был молодцом. Я тобой горжусь.

Он игриво толкнул ее башкой, едва не опрокинув.

– Да тихо ты… – Она склонилась над его обмотанной полотном бабкой. – Лучше покажи ногу.

Опухоль явно спала. Мазь творила чудеса.

– Ну, сегодня ты еще бегать не станешь, а вот через день-другой начнем прогулки.

Она проверила, полны ли ясли овса и есть ли в поилке свежая вода. Все было в наилучшем порядке.

Выходя, она снова столкнулась с командиром. На этот раз рассмотрела его куда внимательней: кавалерийские штаны, сапоги из лучшей телячьей кожи, темно-красный бархатный кафтан, из-под которого отсвечивала белизна рубахи. Кафтан затянут тяжелым, посеребренным поясом, на котором, как видно для контраста, висел длинный прямой меч в простеньких ножнах.

– Сватаешься, кха-дар?

Он отогнал ее взмахом руки.

– Иду к гендорийцу торговаться за тех лошадок, что мы отбили. Это ведь был его табун. Старый хитрец попытается откупиться сеном. А по дороге у меня еще одно дело.

– Ага. До полудня есть что делать? Я бы проведала семью.

– Иди, – бросил он коротко. – Скажи Анд’эверсу, что будет работа для кузнеца.

– Скажу…

Внезапно она приметила, как из противоположной конюшни выходит Кошкодур, ведя сивого коня с уздой, украшенной серебром, и снаряженного будто в дорогу. Даже меч и щит приторочены к седлу. Два других коня стояли рядом. Трое верховых с черными лентами, вплетенными в гривы. Она сдержала стон.

– Авейн?

– Да, дочка. Сегодня ночью.

Где-то внутри нее отозвался стыд. Один из ее друзей умирал, а она спала как ни в чем не бывало. Даже не попрощалась с ним.

– Он не приходил в себя. – Казалось, Ласкольник читал ее мысли.

– Кха-дар, – заколебалась она, – может, в амрех пойду я? Будет порядком слез и криков. Люди ведут себя иначе, когда рядом женщина.

Он покачал головой, стараясь не смотреть ей в глаза.

– Нет, дочка. Тут командую я, и это мой камень. Не свалю его на чужие плечи.

Она еще раз глянула на сивого коня.

– Сольвен был последним сыном вдовы травника. Теперь она осталась одна. Я ее знаю. Позволь мне пойти хотя бы к ней.

Он внимательно посмотрел на нее.

– Ты и вправду хочешь этого?

Она выдержала его взгляд.

– Нет, кхе-дар, не хочу. Но я знаю его мать, Вейру, и будет лучше, если именно я верну его домой.

Он медленно расслабился:

– Хорошо, Кайлеан. Ступай.