Сказания о Хиль-де-Винтере

Момент молчания. Герцог пробежался указательным пальцем по ножке своего бокала.

— Я не так хорошо знаю вас, к несчастью, чтобы угадать ваши желания. Может, стоит прислать к вам портного? Нет? Или же вы выберете для себя рабыню или какого ручного зверя на базарной площади?

Като помотала головой. Ничего этого ей не нужно.

— Есть, пожалуй, одно место, куда я бы хотела заглянуть.

— Какое? — Герцог обрадовался, что нашел возможность договориться с ней.

— Дикий Сад.

Звенящая тишина, казалось, разлилась по залу. Матея эта просьба ошарашила, но он быстро справился с собой.

— Не думал, что вам интересны всякие там цветочки. А впрочем, это ведь естественно для девушки. — Он махнул рукой в попытке скрыть свое волнение.

— Я знаю, что там. — Заговорщицким шепотом произнесла Като, внимательно наблюдая за его реакцией, на самом деле она, конечно же, блефовала.

Что-то в лице Матея дрогнуло, и он спросил ее тоже тихо:

— Откуда ты узнала про это?

Като заговорщицки улыбнулась.

— Пока тебя не было, я штудировала библиотеку.

Матей откинулся на спинку стула, делая вид, что его интересует вид за окном. Вспоминал, наверное, второпях, в какой книге она могла вычитать про Сад.

— Внимание к мелочам — не всегда хорошая черта характера, — несколько сдавленно произнес он. — Есть знания, которые не должны быть вынесены за пределы Хиль-де-Винтера.

Като согласно кивнула.

Матей резко поднялся, не закончив трапезы.

— Будет лучше, если ты не будешь сама искать Дикий сад. Это может плохо кончиться. Я сам покажу тебе его.

В молчании они ждали, пока ключница, эта медлительная упитанная женщина с утиной походкой, принесла ключи от сада. Когда Матей забрал у нее ключ, и, отказавшись от ее услуг, лично повел ее в Сад, ключница настороженно осмотрела Като, словно видела ее впервые в жизни.

Они миновали дворик с кандалами и орудием пыток, без каких-либо объяснений и комментариев со стороны герцога. Затем — коридор с резными колоннами. Сердце Като бешено забилось, когда Матей отпер какую-то дверь, и они оказались на той самой анфиладе, какую она когда-то видела во сне. Сон это был или реальность?

Весь путь до следующей двери они опять же проделали молча, Матей явно сердился на себя, что сам порекомендовал ей провести время в библиотеке. Заговорил он лишь, когда Като остановилась перед дверью в конце анфилады и вопросительно посмотрела на своего провожатого.

— Она не заперта, — тихо ответил Матей. Видимо, пока он мерил шагами расстояние от Тронного зала до Дикого Сада, мало-помалу ему удалось обуздать собственные чувства. — Только предупреждаю тебя, ни в коем случае не сходи с тропинки.

В Дикий сад он позволил ей войти первой. Като тотчас же застыла на месте, пораженная увиденным: знакомые ей по сну кусты золотарника днем выглядели еще прекраснее. Като ступила на тропинку из гравия и, зажмурившись, вдохнула терпкий аромат золотых кустов. Она прикоснулась к одной из веток, провела рукой по листьям из чистого золота, и ее пальцы оказались усыпаны их пыльцой. «Приветствуем тебя, гостья», — едва различимо прошелестели кусты, или, может, ей опять только показалось. Под сенью золотых деревьев землю покрывала трава, словно в инее. Като нагнулась ниже и поняла, что никакой это не иней, и трава эта не совсем такая, какую она привыкла видеть раньше — она была из чистого серебра. Тонкие стебельки тихо позвякивали, качаясь на ветру. Кое-где в траве блестели крошечные цветы — маленькие драгоценные камушки: рубины, алмазы, сапфиры и множество других, названий которых Като не знала. Она не сразу смогла оторваться от созерцания всего этого великолепия и двинуться дальше.

Матей шел рядом, пока что он ни разу не остановился, не заговорил с ней. А Като все посматривала на него, гадая, захочет ли он показывать ей, что скрыто за рощицей из золотарника.

И Матей не остановился. Он преодолел тот самый поворот, который когда-то стал причиной падения Като во сне, и вывел ее на открытую прогалину.

Окруженный кустами с золотыми листочками, на площадке из гравия стоял огромный керамический чан, доверху наполненный землей. Из плодородной торфяной почвы пробивались тоненькие стебельки с белыми пушинками. Их было много, несколько сотен, но все они уже несли коробочки с завязавшимися семенами, и лишь один протягивал солнцу крошечный фиолетовый в белых пушинках цветок.

— Сон-трава, — выказала свою осведомленность Като, заворожено глядя на одинокий цветок.

— Да, ведьмино зелье, — подтвердил герцог. — Только она уже отцвела. Остался один-единственный цветок.

— Зачем же так много? — Спросила Като, осматривая большой керамический сосуд, из которого росли стебельки.

— Сон-трава лечит любую болезнь, любую рану, ее принимают и те, кто уже оставил надежду на выздоровление. — Ответил герцог. — Думаю, Жизнь дороже всех богатств, что растут в этом саду. — Он обвел взглядом серебряную траву и золотые кусты вокруг.