Сказания о Титанах

-- Что мне небо богов! Умер бессмертный Хирон, тот, кто был справедливее всякого бога. Что мне мир живой жизни, где нет Хирона! Что мне твои мотыльки, когда Прометей в оковах!

И неистовый, в слепом гневе от скорби по другу, потряс он плечами край неба, чтобы мир богов пошатнулся.

Заходило небо ходуном. Покатились по небу сами собой грома -- не грома, а колеса небесных телег, соскочившие с осей мировых,-- и не просто колеса, а молоты: что ни спица -- то молот, что ни обод -- то молот, что ни само колесо -- то молот. Ох, и молоты в небе!

Только над Чудо-горой не гремят эти молоты. Да где ты, Чудо-гора!

Обрушил бы небо богов Небодержатель от горя по утрате друга. Но не мог Атлант оторвать рук от небосвода. Держит небо его руки,-- словно припаяны к нему.

Так остался мир богов нерушимым. И живая жизнь не погибла.

Тогда тяжко застонал огромно-могучий титан:

-- Вы, бессильные руки титана! Обманула меня моя мощь.

И повисла в углу его глаза, на реснице, сожженной зноем, слеза. Покатилась по каменным складкам щеки и упала на землю каплей-морем у ног Атланта. Уступила слезе почва земли, углубилась гранитной чашей, и стала слеза Атланта озером.

Пока скорбная весть о смерти Хирона летела через горы и моря к Атланту, шел от гор Кавказа, от столпа Востока, к пределам Атлантовым, к столпу Заката, за золотыми яблоками -- Геракл.

Что так низко опустился над либийской пустыней Солнце-Гелий, замедляя бег-полет солнечных коней, когда Геракл шагал по раскаленным пескам пустыни? Зачем наклонился, почти выпал из возка-колесницы древний титан-солнцебог? Изо рта его -- зной. Из ноздрей его коней -- зной. Под копытами конскими -зной. Выпит воздух полуднем.

Изнемог Геракл. Боль высверливала обожженные стопы. А бог сеет по пустыне лучи-глаза. В каждой песчинке -- солнечный глаз. Жгуч он!

И вот снял Гелий с головы венец солнца и, опустив руку с венцом к земле, держит его над самым теменем Геракла. Будто плавится череп, сжигается мысль... Шары огненные перед глазами...

Не вынес герой. Сорвал с плеча лук, наложил на тетиву стрелу с кипящим от жара ядом лернейским и прицелился в бога-титана:

-- Отступи от Геракла, Гелий! Поднимись на высоты неба, к своей проезжей дороге. Не знакома мне помощь богов и не жду награды за труд и подвиг. Что же ты угнетаешь меня? Отступи от Геракла, Гелий, или спущу я в тебя с тетивы стрелу!

Изумился Гелий отваге героя. Смертный поднял руку на СолнцеДаже боги не дерзали на это.

Не хотел титан солнца допустить Геракла к саду Гесперид. Знал: оборвет Истребитель яблоки Геи, надежду титанов, убьет стража яблони -- дракона Ладона, повергнет в горе Вечерних нимф-девоптиц.

Изумился Гелий каждым глазом-лучом. Не страшат его стрелы Геракла. Далеко им до Солнца, станут пеплом в пути. Пострашнее есть стрелы для глаз-лучей Солнца -- золотые лучи-стрелы юного Аполлона.

Но почтил Гелий по правде титановой мужество героя Геракла. Взвились крылатые кони. Унеслась ввысь колесница-возок. Дохнул Воздух.

Но лука грозящего не опустил герой-полубог.

-- Стой! -- воскликнул Геракл.-- Не скачи так, сияющий бог! Еще надо Гераклу переплыть океан. Дай мне твою чашу-челн золотой, на котором ты плывешь от заката к Красным морям -- на восход. По волнам океана нет пути челну смертного.

И ответил Гераклу из дали небес в изумлении перед смертным древний титан:

-- У Тартессы, в Гиперборее.

У Тартессы, в граде, где спят Чудеса всего мира, пока им не придет срок родиться и выйти к смертным на землю,-- там, в дальней Гиперборее, у берега океана ждала Геракла чаша-челн золотой. И выплыл Геракл в океан к пределам Атлантовым, к саду Гесперид.

Встревожили сестры-океаниды отца Океана:

-- К саду Гесперид Геракл плывет. Взял у Солнца челн золотой. К Атланту держит он путь. Испытай его думы и силу, отец. Не расхитит ли титановы яблоки?

Пошли волны по реке-океану,

Закружили, закачали золотую чашу,

Перебрасывают ее, словно чурку, с бока на бок,

Наклоняют, чтобы вверх дном поставить.

А под каждой волной -- океанида.

А под самым дном чаши -- сам отец Океан.

Не показываются Гераклу:

Под водами подняли бурю.

Налегает герой на золотое весло:

Кружится на месте чаша,

Будто кто ее на пальце вертит.

Глубока челн-чаша золотая,

А воды в ней все больше и больше.

Не придет на выручку Гераклу

Ни бог, ни титан, ни смертный.

Кружит чашу сам отец Океан

Меж пределами живой жизни и мертвой.

Вдруг презлая поднялась волна:

Как тряхнуло золотую чашу,

Поставило ее на ребро боком,

Покатило колесом по воде

Обратно к чудо-городу Тартессе!

Тут дубинка и лук Геракла

Упали на дно океана.

Полна воды чаша золотая,

Сидит по шею в воде герой.

Ухватился за борт рукою,

Ногою в другой борт уперся,

Подвел золотое весло под борт чаши,

Хочет опрокинуть чашу на днище.

И видит, держит ее под водой на ладони

Сам отец океанид -- Океан.

Тут неистовый герой в гневе

Поднял весло на титана:

-- Опусти ладонь, титан Океан,

Или отобью ее от чаши золотым веслом!

Не препятствуй пути Геракла,-

Еще никто на земле -- ни бог, ни титан -

Не поднимал руку на праотца Океана,

Не было на свете такого:

Он вне битв и борьбы.

Изумился древний седой Океан,

Изумился еще сильнее, чем Гелий,