Сказания о Титанах

Осмотрели друг друга соперницы, померились взорами; в глазах Горгоны молнии блещут, в глазах Паллады солнце сияет. Власть на власть, сила на силу -- не уступят друг другу.

Потемнело светлое лицо богини от гнева и обиды, и вдруг лукаво усмехнулась Паллада, взглянув на черногривого коня, и вознеслась на Олимп.

Не бывать титаниде выше богини!

Как кинется Черногривый к Медузе!.. Топнул копытом по камню -- выбил ключ из камня. И вдруг принял конь образ бога Олимпа и трезубец поднял над головой титаниды: покорствуй!

Взглянула Медуза на Посейдона: брызнули молнии из горгоновых глаз, ударили в трезубец бога, пробежали по нему и погасли. Что ему молнии глаз! Загремело в ответ с облаков Олимпа. Застыл трезубец в руке Посейдона. Переломит жаркий перун Кронида холодную молнию владыки морей. Не отдаст ему титаниды.

Вновь обернулся бог черногривым конем и в землю ушел.

И познала горе Медуза.

Живительный дождь падает на землю. В дожде скрыты силы Эроса. Не Уран ли, Небо, оплодотворяет Землю? Зреют в ней семена. Новые порождения, новые дети Земли выйдут из ее недр -- исполины-гиганты. Нарушат покой олимпийцев. Будут громоздить горы на горы, порываясь на высоты Олимпа. Вырвут с корнями вековые дубы, обломают утесы, будут метать их в самое небо. Взовьются многоголовые змеи, как обтянутые кожей буйные реки, оплетут блестящие бедра и плечи богов, вопьются зубами в их бессмертное тело.

Снова зреет темный мятеж[13]. Снова стонет Гея-Земля и корит олимпийцев за неправду, и зависть, и смех при ее земном горе.

Шумят листья додонских дубов. Звенят на ветвях полые сосуды. Щебечут птицы на дубах. О чем шумят и звенят, и щебечут? Волю Земли слушают. Новый разум богов невнятен им. В дремных грезах Земли чуют правду титанову. Сильна Земля.

Залегли в трущобах чудовища с бессмертными головами -- титаны-оборотни. В болотах Лерны -- Гидра многоголовая: откроет пасть -- и текут чрез нее все воды Лерны. По Немее бродит лев, бескрылый дракон с тремя змеиными хвостами. Вепрь в железной щетине, титан-оборотень, на лесистом Эриманфе точит клыки на богов. Кони мясо едят человечье. Да кони ли они? Шумят листья додонских Дубов.

Выросли на земле великаны, сыновья старинных прабогов, недовольных Кронидами. Много чужих богов вросло в племя Кронидов, приняло благостный олимпийский облик. И Арей кровожадный породил великанов. Ненавидит свирепо Арей отца. И у Гефеста хромого дети. Что за дети? Опять великаны? Не забыл своей хромоты бог-кузнец. Смастерил великана Тала из меди. Кружится Тал по острову Крит вместе с солнцем. Медным гвоздем кровь у него в щиколотке заперта, чтобы не вытекла. Не вынешь гвоздь-запор, не вытечет кровь. Что ему молнии! Слуг из золота и меди выковал хитрый Хромец. Ходят золотые слуги по чертогу, яства подносят. Что яства! Коней запрягают. Что кони! Доспехи боевые подают, да и сами берут щиты, и мечи, и копья в золотые и медные руки и шествуют грозным воинством. Ого! Мастер кузнец Гефест. Что за забаву выдумал!.. Не страшны золотым и медным воинам огненные молнии. Сами сквозь огонь прошли, сами молотами кованы. И у Геры верный слуга -- Аргус тысячеглазый. Все кругом видит, Уранидово семя[14].

Слишком много бессмертных на земле -- великаны, и чудовища, и титаны, и боги. Не для бессмертных земля. Навалилось бессмертие на землю тяжким гнетом[15], давит живую смертную жизнь.

Кличет Кронид Палладу-Воительницу. Мудра Паллада. Думу отцовскую, как рыбу, выудит. Тревогу его на щит берет. Он, отец -- ей мать.

Говорит Паллада отцу:

-- Тяжела Земля-Зея. Зреет в ней племя гигантов. Быть еще великому бою. Зачем не велел ты нам поражать титанид? Зачем хочешь от них иметь сыновей? А хочешь иметь -- так зачем же носятся они вольными девами по миру, грозными глазами богинь казнят, обидами олимпийскую радость уязвляют? Все беды от них. Все тревоги и бури от них. Накликают на нас подземную силу детей Ночи. Горды, дерзки. И всех дерзостнее и отважнее непокорная Форкиева дочь -Медуза. О, горда Горгона! Не чтит меня. Кичится силой. Кичится титановой древней вольностью. Отдай ее мне. Пусть покорится Посейдону. Сломим мы с ним ее тятанову мощь и непокорство. Сама сильна она, мне ровней хочет быть, да еще бережет ее Прометеев брат, титан Менэтий. Похвалялся, будто он, Сверхмощный, сильнее тебя, Кронида. Отдай ее мне. А Менэтия...

Прянул с места Кронид. Всколыхнулся великий покой. Всколебался Олимп. Дрогнули море и суша...

Гремит перуном Зевс-Кронид. Рассекает трезубцами молний стесненный простор. Кипят моря в котлах-безднах. Клокочут, взрываясь, пузыри болот. Безглазые Горы ступают -- грохотом стоны глушат. Опоясанный космами туч, эгидой, сам бог Грозовик разит: засияет, ослепит на мгновение землю и вновь тьмой покроется.

Что это? Будто подземные пещеры вырвались на свет из недр земли, взмыли кверху и огромными глотками-чревами глотают воздух! Душно. Скрутился воздух жгутами-водоворотами, заплелся -- и хлещет канатами, будто сплеча... а плеча нет.