Сказания о Титанах

-- Отними раковину у Страшного Сатира и отдай ее мне. Гибнет от ее страшного звука все живое. Отдай ее мне, и поверит тогда титанида Крониду.

Но не мог Зевс-Кронид отдать страшную раковину титаниде и сделать ее сильнее всего живого мира на земле.

И отвергла титанида владыку неба.

Испепелить мог он Чудодеву, но не мог осилить ее титаново сердце...

Вот что вспомнила Змеедева на вершине скалы. Но не знала она о том, что случилось после.

А случилось неслыханное дело.

Ненавидела Гера Страшного Сатира, погубившего горных титанов. И когда поднялся Кронид на небо, сказала ему Гера:

-- Слишком силен Айгипан со своей раковиной. Когда-нибудь он заставит бежать и богов. Отбери у него эту игрушку.

Знал Кронид, что никому не отдаст Айгипан той раковины, победившей титанов. Но ответил лукаво Гере:

-- Пошли Аргуса. Пусть возьмет он у Сатира раковину. И предстал перед Герой звездный Аргус.

-- Отними у Страшного Сатира его раковину,-- повелела Гера,-- и отдай мне. Пусть умолкнет ее трубный звук. И без того силен Зевс. Что трубить во славу лютой злобы, ужасая стада и титанов! Но найдешь ли ты его, Панопт?

Ответил многоглазый Аргус:

-- Я увижу его.

И нашли Сатира глаза Аргуса.

Сидел он на краю утеса над морем, свесив к морю козлиные ноги, и блуждал человечье-козлино-змеиными глазами по земле, морю и небу, выискивая, кого бы ему ужаснуть.

Посмотрел звездный Аргус своими неисчислимыми глазами на Страшного Сатира Айгипана и увидел его всего и все в нем: каждый его волосок увидел, и его лютость, и жадность, и злобу, коварство и насмешку. Словно сорвал он с него мохнатую шкуру и оголил нутро: увидел Аргус и тройную душу, и тройные мысли, и всю тройную лживость Айгипана.

Хотел было Сатир спрятаться в свою шкуру, но сверху, снизу, с боков, спереди и сзади -- отовсюду смотрели на него глаза Аргуса, и некуда было Страшилищу деться -- весь открыт он для этих звездных глаз.

Обомлел, смутившись, лютый Дракон-Сатир. Выронил из рук раковину, издающую ужасающий Звук, и упала раковина в море.

Но опасно даже звездным глазам слишком пристально высматривать чужую злобу. Вытащишь ее на свет, а она уже не отстает: вцепится, въестся в тебя, вползет тебе под кожу.

Прилипчиво зло.

И вошел в Аргуса отсвет темной злой силы Сатира, стал сам Аргус с той ночи иным. По-прежнему звездно сверкали его глаза, но уже не сияли они, мерцая, а кровавым блеском тревожили с высоты неба землю.

Выполнял он прежде грозные веления Геры, не зная, зло ли он творит или добро и кому он служит: богам или титанам. Живой жизни сиял он и охранял богиню неба.

Но после встречи со Страшным Сатиром полюбил он грозные дела богов и увидел в них красоту и силу. Показалось всевидящему Аргусу Панопту, что красота и сила зла и есть высшее добро и благо.

Уже стоны прикованных богами титанов не трогали его сердца. Позабыл Аргус, что и он титан, только титан, вознесенный на небо. Стал он исполнителем жестоких велений богов. Стал он презирать с высоты небес обычное добро и зло, живущее на земле, как нечто низшее. Презирал он и слезы земных печалей, и теплую жалость, и нежность, и детскую радость, смотря на них, как звезды смотрят на смутное мерцанье светляков и гнилушек.

Вернулся Аргус на небо Кронидов, а упавшую раковину проглотила в море большая рыба. И побрел Страшный Сатир Айгипан на край света искать ту рыбу и чудную раковину. Не нашел он нигде раковины, зато нашел на краю земли Змеедеву Ехидну.

Не знала Ехидна, что потерял Сатир свою раковину. Думала: будет со мной Сатир -- будет у меня и Страшный Звук. Дуну на небо, и сбегут тогда Крониды с неба и Олимпа на землю: титаны взойдут на небо. Дуну на свой змеиный хвост и сбежит с него змеиная кожа: снова превратится хвост в вольные ноги титаниды.

Обманулась Змеедева.

СКАЗАНИЕ ОБ УБИЙСТВЕ МНОГОГЛАВЫМ АРГУСОМ ПАНОПТОМ СТРАШНОГО САТИРА АРКАДСКОГО И ТИТАНИДЫ ЗМЕЕДЕВЫ ЕХИДНЫ

Во мгле пещер над тартаром жили вместе Змеедева и Страшный Сатир. И от тоски одиночества показался Змеедеве даже Сатир красивым. Полузмеями были они оба. Лютой злобой и коварством дышал Сатир, и перетекала его лютость в сердце Ехидны. Но в нем не оставалась. Стала она порождать детей в подземной пещере от Страшного Сатира. Им передавала она его лютость. Чудовищами были дети Ехидны. Породила она в наследие от львиной части Сатира Льва-дракона, людоеда, прозванного Немейским львом. Породила она в наследие от змеиной части Сатира многоголовую Гидру, прозванную Лернейской змеей. Но первенцем ее была Химера.

Крохотным созданием родилась крылатая Химера. Сверкала она красотой звездного Аргуса и ужасала уродством Страшного Сатира: чудом была она и чудовищем. И любила ее Ехидна, как раковина любит скрытую в ней жемчужину, и любовалась, как порхает вокруг пещеры невиданное создание, сверкая переливами своих удивительных перламутровых чешуек.

Таила своих детей Ехидна от глаз богов. Ждала великой битвы богов с гигантами, подземными порождениями титанов. Но проведала обо всем богиня Гера.

Говорила Гера Крониду: