Сказания о Титанах

"Тешься! Не страшат меня, Дельфиец, твои стрелы. Не страшат меня и молнии Зевса. Потушили воды Пелиона пламя, поднятое вами, Кронидами. Не погибло мое племя лапитов".

И горящей палицей ударил в золотое тело Аполлона. Но растаял ее огонь в его блеске.

Так сражались долго без успеха боги солнца, огненные боги.

Но услышал Кронид-олимпиец слово гордое Флегия-титана. Тяжко грянули громовые молнии, огненнее Огненного титана, и низвергли в тартар с Пелиона Флегия, отца Корониды...

Так закончила песню Окирроэ.

Сказание о каре, постигшей нимфу Окирроэ, и об огненном клубне жизни

Спела Окирроэ Асклепию песню о его матери -- титаниде Ойгле-Корониде и об Исхии-титане.

Текли волны потока Окирроэ в сторону заката, к Анавру. Слышали они песню Окирроэ о Корониде, рассказали о ней волнам Анавра. Потекли волны Анавра, нырнули в недра горы, вынырнули к потоку Ворчуну, рассказали о песне Окирроэ. А Ворчуна ворчливые струи рассказали о ней Горючему ключу. И разнеслась по всей Фессалии многоволная песня о загадке-тайне рождения Асклепия, сына Корониды.

Спросил мальчик-бог у Окирроэ:

-- Ты скажи мне, Окирроэ: не сын ли я Исхия-титана? Ничего не ответила Окирроэ. Но услышала вопрос Асклепия горная нимфа Эхо. Услышала и повторила:

-- Не сын ли я Исхия-титана? Повторила и резво побежала через ущелья и перевалы, сама с собой перекликаясь:

-- Не сын ли я Исхия-титана?

Знала Окирроэ, что карают боги тех, кто открывает смертным тайны богов. Открыла она тайну мальчику-богу, а узнали о ней племена людей.

Сидела она на берегу своего потока, и вот легла черная тень коня на берег и подошла вплотную к Окирроэ. И вдруг показалось Окирроэ, что от нее самой падает эта тень коня. Затрепетала речная нимфа. Взглянула в зеркало вод потока, как некогда взглянула Харикло, и увидела не себя в воде, а кобылицу. Хотела Окирроэ сказать слово, а издала только жалобное ржанье.

И осталась речная нимфа навсегда кобылицей. Покарал ее Аполлон.

Одно только слово могла она выговорить:

-- Гип-па.

Потому и прозвали с тех пор Окирроэ Гиппой-кобылицей.

Погрузилась Гиппа в горный поток, стала Гиппа речной кобылицей. Приходил, бывало, мальчик-бог к потоку, вызывал свою пестунью, Окирроэ. Высовывала Окирроэ конскую голову из воды и печально говорила:

-- Гип-па.

И ей в горах отвечала нимфа Эхо:

-- Гип-па.

Подходила к потоку красавица Меланиппа, вызывала из быстрины свою мать, Гиппу-Окирроэ, и рассказывала ей о делах богов, кентавров и героев на Пелионе. Слушала ее Гиппа и порою жалобно ржала.

В печали бродил мальчик-бог Асклепий по Пелиону в поисках корней познания, чтобы вернуть Окирроэ ее былой образ. Знал, что не может бог идти против других богов. Покарал Окирроэ сам Аполлон, извлекший его из огня, и не мог он враждовать с Аполлоном. Но ведь был еще Асклепий и титаном.

И явился ему окутанный полупрозрачным облаком Зевс в образе лапита, с золотым лукошком в руке.

Не мог Зевс явиться перед ребенком во всей своей мощи и славе, чтобы не сжечь его громово-огненным дыханием, если в мальчике есть смертное зерно.

Мгновенно узнают боги богов. Узнал Асклепий Кронида, и то грозное, что стояло в глазах Асклепия, вдруг разом окрепло, и бог-ребенок стал мощен.

Спросил Асклепий Зевса:

-- Это ты держишь молнии в руках, испепелитель титанов? Не таков твой образ, какой ты принял сейчас. Почему же не предстал ты предо мной в громах и молниях? Ты хитрый бог.

-- Ты еще слаб и мал,-- ответил Кронид,-- не выдержишь ты моего образа. И услышал ответ:

-- Явись таким, каков ты есть.

И явился Зевс Асклепию таким, каким являлся титанам в битве: огромный, со страшилищем-эгидой на груди и перуном в руке, средь громов и молний. Притихло все живое в лесах и горах Пелиона, укрываясь от блеска и грохота громовых ударов.

А мальчик-бог сказал:

-- Мне не страшно. Не сжег ты меня блеском своей славы. Ты только бог и не больше. А мир огромно-большой, и мысль Хирона больше тебя, владыки Олимпа.

Удивился Молниевержец, свергающий в тартар титанов, отваге мальчика-бога.

Сказал:

-- Вижу, не смертный ты. Но вполне ли ты бог? Мало родиться богом -надо еще научиться быть богом. Не титан ли ты, мальчик?

Так испытывал Зевс Асклепия. И, проникая в него своей мыслью-взором, хотел Зевс прочесть его мысль.

Спросил мальчик-бог:

-- Зачем тебе молнии, Кронид? И ответил Владыка богов:

-- Чтобы силой выполнить веления Дики-Правды. И, услыша ответ, исполнился теперь удивления Асклепий.

-- Но ведь сила в знании,-- сказал он.-- Я вкусил уже от его корней.

Улыбнулся владыка Олимпа и, вынув из золотого лукошка багряный клубень, сказал:

-- Если ты бог, то отведай.

Но чуть коснулся Асклепий этого багряного клубня губами, как словно огнем чудно ожгло ему язык, и небо, и рот, и вошла в него огненная сила от клубня.

Стал Асклепий мощью равен богам Олимпа.

Сказал Зевс:

-- Это огненный корень жизни. Ты отведал от него и не сгорел. Теперь ты научился быть богом.

-- Я дам его отведать Окирроэ,-- радостно сказал мальчик-бог.

-- Дай,-- ответил Зевс и снова улыбнулся ребенку. Но коварна улыбка богов Кронидов.

Так расстались два бога -- Властитель молний и мальчик-бог Асклепий.