Сказания о воинах-зверях

В своих дерзких по замыслу и молниеносных по воплощению в жизнь разведывательных походах в нелюдимые полярные моря к берегам Новой Земли, Шпицбергена, Гренландии, в Баффинов и в бурный Бискайский залив викинги шли неукротимо – сквозь штормы, плавучие льды, мрак, туман и лютый холод, не имея ни компаса, ни других, даже простейших мореходных инструментов, хорошо известных мореплавателям позднейших времен. Днем им указывало путь Солнце, ночью – Полярная звезда (которую сами викинги именовали «Путеводной»). Впрочем, согласно новейшим исследованиям, викинги якобы ориентировались в пасмурную погоду с помощью неких «солнечных камней» (вероятно, кусочков магнитной руды). Кто знает?

Но свойственные всем норманнам «нетерпенье и тяга к перемене мест», необузданный нрав, нежелание повиноваться и обостренное чувство чести, выливавшееся в драчливость – все это чаще всего мешало «сынам Севера» закрепить свои завоевания. Виной тому были также беспрестанные распри и раздоры, когда брат то и дело обнажал меч на брата. Так, к примеру, поселения викингов в Гренландии оказались опустошенными вовсе не вследствие успешных нападений эскимосов («скрелингов»), а из-за междоусобиц. Впрочем, в целом ряде случаев (в Нормандии, Англии, Ирландии, Шотландии, Южной Италии, Сицилии и на Руси) «морским королям» удалось сделаться феодальными властителями над коренным населением, веру, язык и культуру которого они, впрочем, очень быстро перенимали.

Как писал о норманнской экспансии в своем фундаментальном философском труде «Формирование человека» ректор Гейдельбергского университета – доктор Эрнст Крик – один из ведущих ученых Германии 20—40-х гг. прошлого века:

«Викинг – тип первобытного воина из свободных крестьян, выделившийся в результате свободного развития расовых инстинктов. Избыток сил нашел разрядку в героическую эпоху викингов с VIII по XI в. Переселения народов похожи на извержения вулканов, но переселения северных германцев во многих отношениях уникальны. Это был взрыв первобытного субъективизма, не имеющий себе подобных. Эти крестьянские сыновья отправлялись в поход небольшими группами, вольными союзами, и каждый считал себя завоевателем мира на свой страх и риск. Они заселили северные страны вплоть до Гренландии, охватили Европу с четырех сторон, создали стабильные государства в России, Исландии, Франции, Англии и Италии. Их посылало не государство; наоборот, у себя на родине они бежали от сильной власти, например, норвежского короля Гаральда Прекрасноволосого, но, в конечном счете, сами основывали государства. И, несмотря на это, героическая эпоха викингов являет собой картину бессмысленной растраты сил благородной крови…

Норманнам не хватало внешних естественных рамок и внутренних связей, задатки для образования великих империй были, но все упиралось в отдельную личность, со смертью которой каждый опять становился сам по себе».

Как совершенно правильно указывал современный российский медиевист-скандинавист Александр Евгеньевич Мусин, реальным местом образования «руси» стал район «Старой Ладоги, как зоны контактов славян и скандинавов в контексте финноугорского субстрата». И лишь к началу XII в. название «русь» утратило свое значение социального термина, окончательно растворившись, как слой, в массе восточного славянства и оставив ему свое название и самосознание, что и ознаменовало сложение древнерусской народности (аналогично тому, как потомки норманнов Роллона и Вильгельма Завоевателя примерно к этому же времени окончательно растворились в среде франко-бретонского населения, войдя вместе с ним, под именем «нормандцев» в состав складывающейся французской нации).

Как писал Эрнст Крик в «Формировании человека»:

«Когда северный субъективизм нашел в христианстве средство самоопределения, а короли в церковной организации – средство образования государства, сила экспансии была исчерпана, и Север снова оказался в изоляции. Северные германцы были во всем противоположны римлянам: Рим воспитывал надежную государственность, методично расширял свои владения, подчинил Я государству; норманны же были гениальными дикарями, в своих завоеваниях они не следовали никакому плану и произвольно оставляли завоеванные позиции, стремились к личной славе, власти и добыче. Норманны растворялись в завоеванных народах: через несколько столетий они романизировались ими русифицировались».