Сказания о воинах-зверях

Идут мужи смелые
от судов боевых,
двенадцать мужей
бесславные;
мы будем вечером
гостить у Одина,
два побратима,
двенадцать же жить.
Одд сказал:
Такими словами
ответ тебе дам:
они будут вечером
гостить у Одина,
двенадцать берсерков,
а мы двое жить.

Хьяльмар и Одд поняли, что у Ангантюра в руке Тюрвинг, ибо он сиял, как солнечный луч.

Хьяльмар сказал:

– Хочешь ли ты сразиться с одним Ангантюром или с его одиннадцатью братьями?

Одд сказал:

– Я хочу биться с Ангантюром. Он здорово рубит Тюрвингом, а я больше верю в защиту своей рубашки, чем твоей кольчуги.

Хьяльмар сказал:

– На чью битву мы пришли, что ты идешь впереди меня? Потому ты хочешь биться с Ангантюром, что тебе это кажется большим подвигом. Нынче я распорядитель поединка; кроме того, я пообещал дочери конунга в Швеции, что не позволю тебе или кому-то другому идти в этом бою впереди меня, и я буду биться с Ангантюром, – и он обнажил меч и выступил против Ангантюра, и каждый вслух послал другого в Вальхаллу. Хьяльмар и Ангантюр развернулись и недолго обменивались сильными ударами.

Одд позвал берсерков и сказал:
Один на один сразимся,
кто тут не трус,
мужи проворные,
или храбрости мало?

Тогда вперед вышел Хьервард, и они с Оддом начали жестоко биться. А шелковая рубашка Одда была такая прочная, что ее не брало оружие, и у него был такой добрый меч, что разрезал доспехи, как сукно. Он нанес Хьерварду несколько ударов, прежде чем тот пал мертвым. Тогда вышел Хервард, и с ним произошло то же самое, потом Храни, затем остальные один за другим, но Одд нападал на них столь мужественно, что уложил всех одиннадцать братьев. А о схватке Хьяльмара рассказывают, что Хьяльмар получил шестнадцать ран, Ангантюр же пал мертвым.

Одд пришел туда, где был Хьяльмар, и сказал:

Что с тобой, Хьяльмар?
В лице изменился ты.
Тебя утомили
многие раны;
шлем твой изрублен,
кольчуга на ребрах,
нынче скажу —
жизнь тебя покидает.
Хьяльмар сказал:
Шестнадцать раз ранен,
кольчуга разорвана,
черно пред глазами,
пути не вижу;
ранил мне сердце
клинок Ангантюра,
острый кончик меча,
закаленный в яде.
И еще сказал он:
Имел я всего
пять дворов вместе,
но тем никогда
не был доволен;
лег я теперь
жизни лишенный,
мечом израненный,
на острове Самсей.
Пьют в чертоге
работники мед
в ожерельях прекрасных
у отца моего;
многих людей
утомляет пиво,
меня ж лезвий следы
на острове мучают.

Другие упоминания о «воинах-зверях»

Самое раннее упоминание о берсерках встречалось в скандинавском поэтическом произведении IX в., известном под названием Haraldskaegi, – стихотворении, написанном скальдом Торбьерном Хорнклови и прославляющем победу норвежского короля Харальда Прекрасноволосого (годы правления 870930). Скальды часто становились придворными поэтами скандинавских королей, они сочиняли длинные хвалебные песни о своих покровителях в размере малахатт. Говорили, что берсерки составляли часть армии Харальда в ряде его военных кампаний и что их считали «наводящими страх бойцами». В саге они названы последователями скандинавского бога войны Тюра (хотя позднейшие записи говорят о них как о последователях Одина, верховного бога скандинавов) и сказано, что они сражались на стороне Харальда Прекрасноволосого против союзных войск данов (датчан) и других народов в битве при Хаврсфьорде, где учинили великое побоище. Сказание об этой битве, сохранившееся стараниями скандинавского поэта и ученого Снорри Стурлуссона (1179–1241), долго вызывало сомнения относительно своей фактической точности – как и той роли, которую сыграли в сражении берсерки. Некоторые считают его просто поэтическим преувеличением, созданным самим Снорри.