Сказания о воинах-зверях

Он на запад глядит – солнце в море спускается,

Светит по морю красным огнем.

Он застыл на скале – ветхий плащ развевается

От холодного ветра на нем.

Опираясь на меч, он глядит на багровую

Чешую беспредельных зыбей.

Но не видит он волн, только душу суровую

Означают изгибы бровей.

Древен мир. Он древней. Плащ Одина как вретище,

Ржа веков на железном мече.

Черный ворон Хугин – скорбной Памяти детище

У него на плече.

И. А. Бунин. О́дин.

Бог Один (Вотан) считался покровителем берсерков, бьорнульвов и других воинов-зверей. В своем известном эссе «Вотан» великий швейцарец Карл Густав Юнг, основатель «глубинной психологии», а также теории «коллективного бессознательного», и самый знаменитый из учеников «отца психоанализа» Зигмунда Фрейда, совершенно правильно подчеркивал, что Карл-Вильгельм Нинк[4] в своем труде действительно создает величественный портрет германского бога. Описывая его в десяти главах, использует весь имеющийся в наличии материал: Вотан как берсерк, как бог бури, путешественник, воин, как бог-Чарование, бог-Возжелание, повелитель эйнхериев и сам главный эйнхерий, мастер тайноведения, волшебник и бог поэтов. Не забыты ни валькирии, ни «фюльгья» (fulgia), ведь они относятся к мистическому окружению и пророческому значению Вотана. Особенно прозрачны изыскания Нинка по этимологии имени. Становится ясно, что Вотан не только бог ярости и неистовства, соединяющий инстинктивную и эмоциональную стороны бессознательного. В Вотане проявляется и интуитивная и вдохновляющая сторона – он понимает руны и может толковать судьбу. Ряд исследователей отмечает, что представления современного оккультизма напрямую соотносятся с аналитической психологией Юнга и его концепцией «коллективного бессознательного», которую привлекают адепты оккультизма и деятели нетрадиционной медицины в стремлении научно обосновать свои взгляды. Современными исследователями отмечается, что многие направления оккультизма сегодня развиваются в русле основных идей Юнга, которые адаптируются к научным представлениям современности. Юнг ввел в культурный обиход огромный пласт архаической мысли – магического и гностического наследия, алхимических трактатов и других текстов эпохи Средневековья и др. Именно Юнг «возвел оккультизм на интеллектуальный пьедестал», придав ему статус престижного знания. Данное обстоятельство, на наш взгляд, не является случайностью, поскольку Юнг был мистиком, и по мнению исследователей, именно в этом следует искать подлинные истоки его учения. Карл Юнг с детства находился в обстановке «соприкосновения с другими мирами». Его окружала соответствующая атмосфера дома Прейсверков – родителей его матери Эмилии, где практиковалось общение с духами умерших. Мать Юнга Эмилия, дед Самуил, бабка Августа, кузина Хелен Прейсверк практиковали спиритизм («общение с духами умерших» и контакты со стихийными духами), считались «ясновидящими» и «духовидцами». Спиритические сеансы устраивал и сам Юнг. Дочь Юнга Агата впоследствии сама стала медиумом. Из воспоминаний Юнга мы узнаем, что мертвые приходят к нему, звонят в колокольчик и их присутствие ощущает вся его семья. Вот он задает «крылатому Филимону» (своему «духовному руководителю», подобному «демону» древнегреческого мудреца, «царя философов» Сократа, и в то же время – своеобразному аналогу «фюльгьи» древних германцев) вопросы своим собственным голосом, а отвечает фальцетом своего женского существа «анимы», вот в его дом стучат мертвые рыцари-крестоносцы… Не случайно психотерапевтическая техника «активного воображения» Юнга разрабатывала принципы общения с мистическим миром и включала моменты вхождения в транс (наподобие «бешенства» – «ву(о)т» – священной ярости-одержимости» древнегерманского Вотана-Одина и его почитателей, берсерков, ульвхединов, варульвов, бьорнульвов, свевских гариев, лангобардских «воинов-псов» и др.). В то же время безусловный знак равенства между юнгианством и эзотерическими представлениями нашего времени ставить нельзя, поскольку учение Юнга отличается от них не только своей сложностью и высокой культурой, но и принципиально иным отношением к миру мистики и духа.