Сказания о воинах-зверях

Невероятной, трудно объяснимой представляется другая «магическая» практика, возможно, послужившая одной из причин возникновения рассказов об оборотничестве. Практика заключается в следующем: душа знающего человека («ведуна» или «ведьмы») выходит из тела и вселяется в тело животного, которое становится управляемым.

Собственно, легендарно-исторические и фольклорные источники, приводящие примеры подобных практик, говорят о нескольких вариантах, как нам кажется, близких по сути:

– знающий «выходит» из физического тела, формируя временное тело (или его иллюзию), тело знающего при этом остается в безжизненном состоянии;

– знающий «выходит» из физического тела и путешествует, вселившись в тело животного, при этом тело знающего часто остается в безжизненном состоянии;

– знающий управляет животным, выход из тела при этом не наблюдается (по крайней мере, явно).

При этом в конкретных описаниях зачастую бывает невозможно понять, с каким из перечисленных вариантов мы имеем дело.

У скандинавов «искусство путешествовать в теле животного или птицы» носит название Гамфарир, или Хамфарир (Hamfarir). Немного отступая от восточнославянского материала, рассмотрим два весьма показательных примера из скандинавских саг.

«Сага об Инглингах» рассказывает о воине, обладающем особыми способностями:

«Один умел изменяться. Тело его лежало при этом спящим, подобное мертвому, сам же он становился птицей или диким зверем, рыбой или драконом, и путешествовал в дальние страны…».

«Вдруг король Хьорварт и его люди увидели, как перед королем Хрольфом и его людьми появился огромный медведь и стал для короля особой охраной. Своими белыми лапами он убил больше врагов, чем все королевские герои вместе взятые, удары не причиняли ему вреда, а копья отскакивали, затупляясь, от его шкуры. Люди и лошади в ужасе бежали от него, а всем, кого ему удавалось схватить, он с ужасающим хрустом ломал кости или сжимал мертвой хваткой до тех пор, пока жизнь не покидала их. Громкий ропот пронесся по войску короля Хьорварта, и шепоток страха распространился по его рядам, как огонь по соломе.

«Где же Ботвар? – подумал Хьялти. – Наши враги были бы разбиты при его натиске. Где он может быть, если покинул нас в столь грозный и великий час?».

Он обрушился на врагов и пробился с боем к залу, где увидел Ботвара. Тот сидел, склонив, как бы в раздумье, голову, и молчал.

– Вставай, – стал уговаривать его Хьялти. – Время ли сейчас для лени и дремы? Где твоя доблесть, твоя верность нашему королю?

Он схватил его и постарался поднять на ноги. <… >

Ботвар встал, слегка пошатываясь.

– Ты сослужил королю гораздо худшую службу, нежели надеялся, мой Хьялти, – сказал он. – Но я вижу, что тщетно бороться с судьбой. Все случится, как и должно произойти. Смерть – это ничто, добрая слава – вот ради чего стоит жить.

Я пойду с тобой на битву, и вместе мы сделаем все, что в наших силах.

Они возвратились на поле битвы, и белый медведь при их появлении сразу же исчез. Ход битвы тут же переменился…».

Рассказы об отделении знающим человеком души от тела встречаются и у многих «примитивных» народов; подобные «путешествия» практикуются в шаманизме (в частности, у народов Сибири). Чаще всего душа шамана представляется как птица или вселяется в птицу.

Приложения